Перебор извинился и предложил Савану идти первым, на что тот ответил категоричным отказом: на сегодняшний день ему болотных ванн уже хватило по самое горло. Во избежание других недоразумений, Саван взялся за богатырский кушак, опоясывавший мощный торс Перебора, чтобы больше никогда в жизни (ну, по крайней мере, на болоте) не выпускать из виду своего спутника.
Уподобившись связке высокогорных альпинистов, наши болотоходцы продолжили дальнейшее преодоление водно-болотной преграды без каких-либо серьёзных эксцессов.
Несмотря на то, что вскоре к туману присоединились сумерки, Перебор, полагаясь на свою врождённо-приобретённую интуицию, безошибочно выбирал маршрут движения, обходя замаскированные гиблые места в топи. Среди встречавшейся на пути редкой растительности, стали появляться небольшие сосенки, что могло означать приближение «большой земли» и скорый конец их болотной эпопеи. Сообщив о своём наблюдении вздрагивавшему от шорохов напарнику, богатырь поднял Савко настроение, хотя в данной ситуации, это казалось невозможным.
Уже ничего не предвещало беды, как вдруг…
– Помогите!!! – из темноты, еле слышным шелестом, донеслось до ушей путников. – Помогите, люди добрые!!!
Перебор остановился как вкопанный. Не успев среагировать, Савко ударился ему в спину и только после этого остановился.
– Ты это слышал? – спросил богатырь у товарища.
– Я ничего не слышал, – ответил Савко, хотя всё он прекрасно слышал.
– Наверное, послышалось, – догадался Перебор.
– Наверное, – не стал спорить с товарищем Саван. – Пошли дальше.
Только они двинулись дальше, как над болотом раздался уже душераздирающий женский крик:
– Помогите, ради бога!!! Спасите!!! А-а-а!!!
– Баба орёт! – обернулся Перебор к советнику. – Только не говори, что не слышал?!
– Ну, слышал, слышал, и что, – не стал отнекиваться Савко, всё равно это ничего не меняло в его взглядах на жизнь. – Наверняка, это нечисть болотная развлекается. Сам подумай, Боря, откуда здесь нормальному человеку взяться, а тем более бабе. Я тебе говорю, это кикиморы на неприятности нарываются и нас хотят с панталыку сбить.
Перебор строго посмотрел на оппонента.
– Ты просто боишься себе признаться, в том, что человек в беде и его надо спасать с существенным риском для жизни. Ведь всем известно, что кикиморы человечьего языка не знают и говорить, а тем более звать на помощь, на нём не могут.
– Не скажи, Боря, – не согласился с доводами товарища Саван. – Слышал я, на филологическом, добрая половина из блатных студенток – сущие кикиморы, только накрашенные и загримированные.
– Я тебя умоляю, Саван, не городи ерунду, – упрекнул боязливого друга, Перебор. – Пошли на выручку. Тем более мне, как богатырю рунийскому, не пристало бросать страждущего в беде. Князь при тебе зачитывал кодекс поведения.
– Ишь, каких словечек нахватался, – не унимался военный советник. – А ты подумал о родине-матери? А о деревне своей, царствие ей подводное? Ежели сгинешь тут за просто так, то, что будет с ними? С оставшимися с бедой одними? Да и слишком вяло зовут о помощи, тебе это не кажется странным?
Казалось, эти доводы убедили богатыря, и он уже развернулся, дабы продолжить путь, но очередной женский вопль о помощи перечеркнул все старания советника отговорить Перебора от безрассудного поступка.
– Да что же это на Рунии славной, мужиков совсем не осталось?!! Па-ма-ги-те!!! Тону-у-у!!!
В этом отчаянном крике, который используют хитрые стервы и в более безобидных ситуациях, информация подавалась таким нейро-лингвистическим образом, что любой среднестатистический мужчина готов был сделать что угодно, лишь бы убедить прекрасную половину в обратном (типа – вот он я, последний мужик на Рунии!). Я уже не говорю про задетое самолюбие настоящих рыцарей, или, как в нашем случае, всамделишного богатыря.
Несмотря на то, что ситуация смахивала на явную провокацию, Перебор даже не стал советоваться со спутником, сиганул с тропы во тьму и помчался, прыгая по кочкам, на зов терпящей бедствие женщины. Савко, крепко державший его за пояс, благоразумно не стал отпускать богатыря, а побежал за ним (местами даже взлетая, подобно воздушному змею), словно прицепной вагончик за мощным паровозом.
– Держитесь, мы уже рядом! – крикнул Перебор, услышав недалеко всплески воды, но женский голос неожиданно раздался с другой стороны.
Поняв, что немного сбился с пути к утопающей, Перебор круто развернулся, так что державшегося за него Савко вновь занесло с отрывом ног от подстилающей поверхности, и помчался по кочкам на голосовой ориентир.
– Спасите! Помогите! – раздалось теперь левее от того места, где по расчётам богатыря, тонула громкоголосая бедолага.
Уже в который раз, изменив траекторию, спасатель на водах поспешил всё глубже в болото, всё дальше от относительно твёрдого бережка.
– Боря, стой! Тпру-у! – выдохшийся от экстремальных «скачек», взмолился блаженный Савко. – Или сейчас ты и меня потеряешь навсегда.
Остановившись на призыв товарища, Перебор, тем не менее, продолжал рыскать цепким взглядом по тёмному притихшему болоту.
– Боря, да пойми же ты, – немного переведя дух, сказал Саван. – Нормальный человек, а тем более баба, за такое время давно бы уже утонул раз пять. Мы с тобой битый час носимся по болоту, рискуя сгинуть в трясине, и что в итоге?
Подытожить поиски утопающего в трясине богатырь не успел, так как совсем рядом раздалось булькающее «помогите» и его взору предстало какое-то светлое пятно на тёмном фоне болота.
– Вон же она! – показал пальцем на находку Перебор и в несколько прыжков по кочкам, выбрался на небольшой островок твёрдой земли.
К этому времени от «пятна» осталась лишь одна, измазанная грязью, девичья рука, по локоть торчавшая из поглотившей её обладательницу топи, совсем недалеко от островка.
– Опочки! – схватил женскую руку богатырь и, аккуратно, чтобы не оторвать конечность, потянул за неё.
Спустя несколько долгих секунд Перебор вытащил на островок юную девушку, с виду ещё почти подростка, которая была без сознания. Даже в грязном сарафане и заляпанном тиной кокошнике, девушка, словно драгоценный камень, сверкала в ночи своей нечеловеческой обворожительной красотой. Её длинная русая коса с, будто нарочно вплетёнными в неё водорослями, в несколько раз была обёрнута вокруг стройного девичьего стана, идеально гармонируя с нежным обликом невинного создания. Эдакая, знаете, «Афродита» из тины болотной.
– Как тебе «кикимора»? – похвастал Перебор перед товарищем своим знатным «уловом» и покраснел.
– Ты не ерничай, а сделай ей искусственное дыхание, – посоветовал Савко богатырю лучше заняться делом. – А то все наши мытарства накроются медным тазом. Ещё и «мокруху» на нас повесят.
– Да, надо бы вдохнуть в неё жизнь, – собрался богатырь реанимировать девушку, но лишь только он склонился над потерпевшей и поднёс свои губы к чувственному рту болотной красавицы, как она внезапно открыла чёрные как омут глаза.
