– Не думаю, что талибы пойдут на уничтожение вертолета. Сбить нас они, конечно, смогут, да вот не в жилу им портить отношения с Исламабадом.
– Если это не боевики какого-нибудь местного отморозка, не признающего никого вообще кроме своей собственной персоны.
– У отморозка, Вова, не могло быть информации о нашем «Ми-17».
– Тоже верно. А как же пакистанцы?
– Их не тронут. Передадут Исламабаду. Похоже на то, Вова, что вся эта крутая кутерьма затеяна ради нас с тобой.
– Мы-то им зачем?
– Значит, нужны. Ладно, не будем терять времени. Я за командира, ты по специальности.
Савостин и Корбин прошли в кабину пилотов, заняли места.
Извне доносилась ругань, крики. Перед вертолетом встал пикап, ствол пулемета был направлен на кабину.
– Картина Репина? – сказал Корбин и посмотрел на друга.
– Они не будут стрелять, не обращай внимания. Запускаю двигатели.
– Ты смотри, и приборы работают.
– Да. Теперь все понятно. Борттехник активизировал какую-то штуковину, которая на время вывела из строя автопилот и приборы, а также пустила дым. Говорил же я, что он был неестественным. А как сели, он отключил устройство. Теперь мы можем спокойно лететь.
Гурбар быстро разобрался в ситуации. Никого из пакистанцев он тронуть не мог. Кроме борттехника, которого ему предстояло убить. Вот и настал самый подходящий момент для этого.
– Командира экипажа и борттехника ко мне! – выкрикнул он.
Боевики быстро подвели к нему майора Халика и капитана Биджара.
– К вертолету их, впереди пикапа, чтобы русские видели.
– Что вы задумали? Я так не договаривался!.. – заявил изменник.
– Заткнись, собака! – заорал Гурбар. – Выполнять приказ!
Двигатели работали, раскручивался винт.
– Докладывать о случившемся и принятом решении на базу будешь? – спросил Корбин.
– Как взлетим и отойдем от опасной зоны. Отправимся обратно в Минвелаг.
– Понял. А это что такое?
Перед кабиной у борта пикапа стояли майор Халик и капитан Биджар. У обоих связаны руки. Рядом с ними боевики, в руках пистолеты, стволы у висков пакистанцев.
Радиостанция сработала сигналом вызова.
Савостин увидел, что какой-то боевик, видимо, самый старший в банде, держал у рта портативную станцию.
– Да! – ответил он.
– Заглушите двигатели и выходите из машины. Это приказ! – проговорил боевик по-русски.
– Ты считаешь, что я обязан исполнять приказы какого-то духа?
– Ты сделаешь это, если хочешь когда-нибудь увидеть свою жену и сына, а твой напарник – годовалую дочь. Выйдешь, если тебе небезразлична участь офицеров, с которыми ты служил. У тебя нет выбора. Мы не выпустим вас. Как только шасси оторвутся от земли, я отдам приказ расстрелять вертолет из крупнокалиберного пулемета. После этого мои люди отрежут головы всем пакистанцам. У меня мало времени. Хочу, чтобы ты понял, что я настроен решительно, поэтому смотри вперед.
Савостин взглянул на пакистанцев, выставленных перед кабиной.
Щелкнул выстрел. Голова Биджара дернулась, он рухнул на землю, забился в конвульсиях. Бандиты подтолкнули вперед майора Халика.
Радиостанция вновь пропищала сигналом вызова.
– Что, капитан, видел?
– Ты убил своего человека. Предателя.
– Да. Тебе этого мало? Хорошо. Очередь за командиром экипажа. Смотри. – Ствол уперся в висок Халика.
– Стой! – крикнул в микрофон Савостин. – Оставь майора.
Старший отдал приказ, палач опустил пистолет.
– Выходите, капитан. Гарантирую вам жизнь, несмотря на то что вы убили моего человека.
Корбин повернулся к Савостину и спросил:
– Гасите свет, сливайте масло?
– У нас сейчас действительно нет выхода. Иначе они перестреляют пакистанцев. Да и вертолет собьют, не дадут нам уйти. Теперь это очевидно. Духи затеяли какую-то игру. Мы нужны им для участия в ней. А с кем могут играть талибы? Не с Исламабадом точно. В этом их ошибка. Нас вытащат, Вова.
– Уверен?
– По крайней мере сделают все возможное.
– Ну, раз так, то выходим. – Корбин включил станцию и сказал: – Мы глушим двигатели и выходим!
– Достаточно открыть дверь, – сказал Гурбар, изменивший свои намерения. – Быстро!
– Кажется, Серега, духи собираются перегнать куда-то вертолет.
– Не держать же его здесь. Ведь минут через сорок тут появятся машины, идущие с базы. Делай как он сказал. Будь что будет.
Капитан Корбин открыл дверь грузовой кабины, выбросил трап, отошел внутрь. Рядом с ним встал Савостин.
Первым из боевиков на борт поднялся Редай Гурбар. Он подошел к российским офицерам и без размаха ударил Савостина в челюсть. Тот едва устоял на ногах.
Талибы связали российских офицеров и бросили на пол. Рядом с ними оказались пакистанцы, тоже надежно упакованные.
Какой-то бандит прошел в кабину пилотов.
Вскоре вертолет поднялся над плато, на котором осталось тело предателя Биджара.
Губар зашел в кабину, по спутниковой станции вызвал Хабитуллу и доложил:
– Мы сделали работу, господин.
– Вертолет, русские, пакистанцы и Биджар у тебя?
– Вертолет, русские, пакистанцы да, а вот с Биджаром пришлось расстаться на месте.
– Какого шайтана? Я же приказывал тебе тихо убрать этого капитана.
– У нас тут сбой произошел по вине русских.
– Погоди, вы в воздухе?
– Да, уже поднялись. До подхода пакистанских вертолетов остается около двадцати минут. За это время мы подойдем к Кандагару. Пикап пошел к городу через Дашер, объездной дорогой.
– Хоп. Что за сбой?
Гурбар обстоятельно доложил о внезапной выходке штурманов.
Хабитулла выругался и заявил:
– Нет покоя от этих русских шайтанов. Что за народ? А ты? Неужели нельзя было первыми обезоружить именно их?
– Мы работали по плану, который утвердили вы.
– Ладно, но что мне теперь говорить Мухтану? Пакистанцы поняли, что Биджар предатель?
– Думаю, да. Русские поняли точно. Один из них стрелял в капитана.
– Жаль, что не он убил Биджара. Ладно, что имеем, с тем и работаем. Значит, теперь игра с бортинженером исключается. Вам посадка в районе примыкания дорог, передача русских Бизани. Прямо от него ты на машине вместе с пакистанцами отправляешься в усадьбу в Кандагар. Абрану доставить вертолет в Панджи.
