Адвокаты переглянулись, младший пожал плечами, старший хмыкнул, выражая свое несогласие, но промолчал.
— А вы не боитесь проснуться как-нибудь утром с перерезанным горлом? — спросил Николай.
— Дак от этого никто не застрахован, — ответил Командор, — но пока армия и флот на моей стороне. Да вы не волнуйтесь, когда мне надоест, я сам уйду… Назначу выборы… Давайте про законы.
— С ними не так сложно, как думалось, — снова начал старший адвокат, — людей пока не так много, и все на виду. Несомненно, будет воровство, будут оставлять себе излишки, не сдавая их в закрома родины. И лучше бы это сразу узаконить. Организовать пункты меновой торговли, например, пока денег нет, чтобы можно было поменять мех на гвозди, зерно на инструмент…
— Интересная мысль, я подумаю об этом, — отметил Командор.
— …Уголовный кодекс нам нет нужды расписывать, но можно сформулировать несколько понятных и доступных правил поведения и систему наказаний за их нарушение. Правила поведения сравнимы с общечеловеческой моралью, а преступления можно разделить на воровство во всех его формах и насилие над личностью. Наказания тоже можно присуждать в зависимости от тяжести содеянного — клеймо и общественные работы, изгнание из колонии, смертная казнь. Этого будет достаточно, чтобы держать людей в рамках. Ну и, конечно, каждый случай должен рассматриваться в суде в индивидуальном порядке…
— С наказаниями понятно, через год половина населения будет носить клеймо за воровство, а через два вторую половину изгонят за изнасилования и педофилию, — рассмеялся Командор, — ну, может, пронесет. Общественные работы — это хорошо. Вроде и наказали, а вроде и на пользу дела… А про систему поощрений нет мыслей?
— Ну, у нас все вроде свободны, — сказал Николай, — любой человек может встать и уйти куда угодно. Единственное, что может человека порадовать и одновременно привязать к месту, — это предоставление жилья или помощь в его строительстве. По мне так можно и землянки строить, был бы кусок земли под огороды. Но вы-то начали строить нормальные деревянные дома… Можно продуктами поощрять, тем же инструментом, оружие дарить… Земельные участки…
— Землю мы возьмем под контроль, — заверил Комендант, — расселение будет идти только по разведанным и подготовленным к заселению местам. Самозахват не приветствуется, но можно рассматривать просьбы на выделение участка. Да и не будет никто уходить теперь, учитывая внешнюю угрозу. Как вы смотрите на то, чтобы сегодня вечером огласить перед народом краткий свод законов и сразу провести суд над пасечниками и бутлегерами? Вот вам и воровство, и насилие над личностью в виде вооруженного сопротивления.
— С контрабандой самогона более-менее понятно, но пасеку вроде взяли штурмом… — заметил один из адвокатов, — не стоит ли рассматривать их как военнопленных?
— Ага, вы еще Женевскую конвенцию вспомните! Пасека наша, мы ее честно захватили. Я же не предлагаю их расстрелять, даже клеймить не стоит пока. Пусть отработают на расчистке соляного склада, хватит им в подвале отсиживаться, потом решим, что с ними делать. Пасечников вернем домой, если захотят, а бутлегеров… О, я придумал! Они займутся организацией меновой торговли, тем более, что опыт уже есть и будут пуганые, работаться им будет с опаской… Только узнают они об этом ближе к весне… Как вам идея?
— Оригинально, — отозвался Иван Сергеевич, — превратить врагов в рабов, а затем возвысить. Вам бы куда-нибудь в средневековую Италию к Макиавелли надо было попасть, там бы вы прижились…
— Да ладно вам, пуганая ворона куста боится, тем более что без пригляда они не останутся. Да и не одни они будут над этим работать. Ну, если больше предложений нет, позвольте с вами попрощаться…
Адвокаты встали и направились на выход. В дверях младший обернулся и сказал:
— Вы все же, когда ходите по острову, оглядывайтесь иногда…
— Обязательно! — отозвался Командор, открывая полу куртки и демонстрируя висящий под плечом автомат… «Вот ведь урод, уже угрожает. Молодой да ранний… Вот из таких, наверное, и вырастают будущие президенты…»
Командор выглянул в окно, снег кончился, выглянуло солнце. Захотелось сходить на берег, посмотреть на ветряную мельницу, заглянуть на кузницу… Но в это время в дверь ворвался Санька.
— Дядя Командор! Дядя Командор!
— Ты чего такой шумный? Тебя стучаться не учили?
— Мне выйти!!! — взвился Санька.
— Да не надо уже… Что стряслось-то?
— Помните наркоманку нашу?
— Это у которой ломка начиналась? Что-то я ее давно не наблюдаю… — припомнил Командор.
— Так вот померла она! А люди говорят, что помог ей кто-то!
— Ну, ничего себе компот! И давно?
— А вот как только мы на пароход ушли, тут и случилось… — Санька умолк, не зная, что еще сказать, парень выглядел растерянным и напуганным.
— Ты думаешь, взялись за скаутов? Или только ее убрали?
— А нас-то за что?
— Да есть причина… Вы вроде как под моим крылом, — сказал Командор, — вроде как Тимур и его команда.
— Это кто такие?
— Н-да, проехали, соколята Сталина, блин, гитлерюгенд… Ладно, следователя видел?
— Это который контрабандистов трясет?
— Он. Найди и приведи сюда. И аналитика тоже. Да и поставьте к моей двери вестового, может, понадобится. Только не забудь его сменить.
«Ну вот, экскурсия на берег отменяется…» Командор походил по комнатке, повесил топор на стену, зацепив перевязь за какой-то выступ, мешок с вещами снял с кровати и бросил на пол. В дверь снова постучали. «Похоже у меня сегодня приемный день».
— Заходите!
— Товарищ Командор… или правильно — господин Командор?
Вошла молодая женщина с высокой прической, ярко подведенными глазами и блестящей помадой на губах. Зрелище было сногсшибательное, учитывая, что в последнее время глаза подводили очень аккуратно и только углем, получая в итоге «египетские глазки со стрелками», и то только самые зависимые от макияжа девушки.
— Можно просто Командор. Это кто ж тебя так?
— А это вы с парохода человека привезли. Он и парикмахер, и визажист, и у него с собой всякой косметики целых два тюка… Так к нему уже очередь…
«А это же галантерейщик! Ну, жук!»
— …но я не из-за этого пришла, — продолжила женщина, — помогите мне… пожалуйста…
— А что случилось-то?
— Тут такое дело… За мной ухаживали два, гм, молодых человека… А теперь, когда я залетела, ни один из них не хочет жениться. — Глаза у нее заблестели.
— Ты не плачь, а то у тебя тушь потечет, — предостерег Командор, — кто ее знает, эту китайскую косметику.
— Как китайскую! Он сказал, что из Европы!
— Ну, раз сказал… — усмехнулся Командор, — ты лучше скажи, ты ребенка хочешь?
