Протащив свою часть поклажи, я опустил сумки посередине номера и, развернув матрас, пощупал постельное белье.
– Сырое.
– Значит, свежее, – хохотнул Федор. – Если бы сухое было, значит, лежит давно. Ты как будто в поездах не ездил и в гостиницах не останавливался. Сырость белья – считай, еще одна звезда.
– Итого одна на все, – вздохнул я и принялся застилать кровать.
– Погоди ты, успеешь, – замахал руками Федор, – давай в город выйдем, поужинаем. У меня в сумке одни сухпаи, так те уже в горле комом стоят. Страх как хочется супчика и пивка. Заманчиво?
– Заманчиво, – улыбнулся я.
– Тогда заканчиваем с постелями и бегом до ближайшего общепита.
Быстро справившись с матрасом и одеялом, я вышел в коридор и посмотрел на наручные часы:
– Половина восьмого.
– Более чем достаточно, – кивнул выходящий вслед Федор и, закрыв дверь на ключ, присел на колено, выдернул из ковровой дорожки длинную нитку и принялся пристраивать её на дверь. – Если войдет кто, сразу узнаем, – пояснил он.
– Да кому мы сейчас нужны? – скептически заметил я. – Мы же только приехали.
– Кому надо, тому и нужны, – засунув ключ в карман, охотник быстрым шагом направился к лестнице, а мне оставалось лишь поспевать. – Черные тоже не дураки, не смотри что затворники. Поляну наверняка пасут, а особенно те места, где приезжие собираются. Наша контора их прилично пощипала, так что повод для беспокойства есть.
– Ну, как скажешь, – кивнул я. – Ты бы еще в лучших детективных традициях нитку на бачок унитаза повесил.
– И повесил бы, кабы бочок тот наличествовал.
Выйдя на улицу, я про себя отметил, что к вечеру погода тихо-мирно, да налаживается. Проливной дождь давно уже закончился, да и мелкий моросящий вроде бы перестал, а ветер, наконец, начал разгонять тучи, и в просветах между ними показалось краснеющее вечернее небо.
– Все узнал, – появился задержавшийся около вахтерши Федор. – Через два квартала пивная «Три туза», наша мегера на входе отрекомендовала ее как сборище алкоголиков и тунеядцев, так вот нам туда и надо. Наверняка работяги собираются.
– Думаешь, узнаем что?
– Почти наверняка. Слухи на то и слухи, чтоб в подобных местах передаваться. Зашел в пивную или закусочную, и можно газет не читать. Ты только вперед меня не суйся, если с этим братом общаться не умеешь, а то, не приведи бог, по морде насуют или вообще за полицию примут. В последнем случае у них и снега зимой не допросишься, как беленькую ни подливай.
Скоординировав таким образом свои действия, мы отправились вдоль по улице в указанном вахтершей направлении и вскоре действительно обнаружили дверь, на которой висела табличка «Пивбар», почти наверняка сохранившаяся с застойных советских времен.
– За мной, – кивнул Федор и, пригнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку, прошел внутрь. Сам пивбар располагался в цокольном этаже старого универмага и представлял собой тесное помещение с десятком стоячих столиков, узкой деревянной стойкой и прилавком, за которым обитала сурового вида дородная баба в белой кружевной нашлепке на голове.
– Официантов, думаю, здесь не водится, – скептически заметил я, втянув ноздрями прокуренный воздух.
– Что-то мне подсказывает, что ты прав, – весело подмигнул мне Федор и направился в сторону распорядительницы.
– Что пить будете? – вежливо поинтересовалась та.
– Нам бы по пиву, уважаемая, – как можно приветливее начал охотник, – да поесть чего.
– Из горячего только яичница, – пожала мощными плечами барменша, – суп с гренками куриный есть, яйцо в тесте. Все.
– Все давайте, – махнул я рукой, почувствовав, как проголодался.
– Вы нам еще вот скажите что, милейшая, – изобразил самую обворожительную улыбку Федор Петрович. – Сами мы не местные, в командировку на несколько дней приехали. Нам бы такого человечка, чтобы все объяснил да растолковал.
– Баб, что ли, снять? – брезгливо поморщилась барменша. – Так вы не по адресу. Отродясь у нас таких не водилось. Приличное заведение.
– Да что вы, – изобразил полнейшее негодование Федор, – как можно!
– Значит, сплетни, – смягчилась женщина. – Посидите с часок, придет эта хронота Семен Колтушев, он вам за рюмку водки все расскажет: и правду, и неправду, и брехню собачью. Не работает нигде, целыми днями по городу шатается, откуда только деньги берет на выпивку, ума не приложу. Ворует, что ли?
– То, что нужно, – вновь заулыбался Федор, – сколько с нас?
– Два пива, два супа, две яичницы и два яйца в тесте – за все четыреста рублей.
– И шоколадку.
– Какую?
– А вон ту, с мишками. – Рассчитавшись на кассе, Федор галантным жестом кавалера, дарящего любимой женщине кольцо с брильянтом, протянул барменше искомую плитку: – Это вам. Угощайтесь, только не забудьте, когда этот придет, как там его?..
– Семен, что ли? С вами забудешь, – раскраснелась барменша, но шоколадку тем не менее взяла и убрала под прилавок. – На суп и яичницу позову.
– Вот и ладушки. – Федор составил пиво и пирожки на поднос и направился в дальний угол пивбара, где, прислонившись к стене, принялся потягивать напиток из стакана.
– Как пиво? – поинтересовался я, пристраиваясь по соседству.
– На удивление не дурно, – констатировал охотник. – Провинциальный сервис рассчитан на обслуживание знакомых, так что шибко сильно могут и не разбавлять.
– Ну, после твоего шоколадного жеста нам и вискаря могли плеснуть, – пошутил я, отхлебывая из бокала.
– Зря иронизируешь, – улыбнулся Федор в пивные усы. – До этого кто мы были в её глазах? Прощелыги заезжие, а теперь – вполне себе положительные и серьезные мужчины, новостями интересуются. Она теперь как только местного юродивого увидит, тут же к нам направит. И вообще, приятно делать женщинам комплименты и подарки, в этой глуши, небось, с этим напряженка.
– Ты еще для вахтерши шоколадку прихвати, – хохотнул я.
– Э, не, брат, этой только мышьяк. Мерзкая тетка, скажу я тебе, а я разного народа повидал. Во, наша яичница!
Сбегав до прилавка, Федор принес еще один поднос, на котором шкварчали и плевались маслом две небольшие сковороды, умещающие в себя яичницу из трех яиц с редкими вкраплениями вареной колбасы и обильно посыпанные луком.
– Вилки возьми, – кивнул он мне. – Там дальше по прилавку белые пластиковые стаканы, вот в них, вместе с салфетками.
Я быстро сбегал за приборами, и мы принялись уписывать яичницу за обе щеки. Федор на поверку оказался голоднее меня и, споро закончив со своей порцией, принес суп, который почему-то подали вторым, но этот факт ничем не испортил картину.
– Мне все больше и больше начинает тут нравиться, – заявил охотник, вытирая жирные руки салфеткой. – Жить есть где, кормят прилично и по питерским меркам дешево, если задержимся на неделю, не беда.
