– Всем привет! – сказал по-английски Билли Пуля, он же Эмилио, он же Амели Дюпон, он же Амалия Тамарина. Следующая фраза была обращена к служанке, которая застыла на месте, боясь дохнуть. – Здорово, красавица, что у нас сегодня на ужин?
– Э… у нас… а… – Красавица лихорадочно вспоминала английские слова, которые были ей известны. – У нас мясо, и бобы, и паэлья, и…
– Неси все, – распорядился Билли Пуля, улыбаясь ей. – Я дьявольски голоден.
Доминго решился. Он облизнул губы кончиком языка и сделал шаг вперед.
– Сеньор Гильермо, какая честь… – начал он нерешительно по-испански.
Юноша с янтарными глазами хлестнул его взглядом, как бичом.
– Нет, нет, нет, сеньор, – проговорил он певуче. – Сегодня я не говорю по-испански. – И едва заметно подмигнул Доминго.
«Ну, разумеется, – подбодрил себя Доминго. – Он же в бегах, ему нельзя показывать, кто он на самом деле».
Бандиты с благоговением следили, как их главарь общается с легендой. Они не смели вступить в разговор – по местным понятиям это было бы неслыханной дерзостью.
– Но вы среди друзей! – горячо вскричал Доминго.
Сверток на полу издал протестующий хрип. Гарсия что было сил пнул его ногой.
– Меня столько раз предавали, – задумчиво ответил лже-Билли, – что я разучился доверять даже собственной тени.
Его улыбка показала бандитам, что и им можно рассмеяться. Что они и сделали.
– Но мы не такие! – горячо воскликнул Доминго.
Билли пожал плечами.
– Может быть, – спокойно сказал он. – Как вас зовут, сеньор?
Доминго приосанился.
– Я – Большой Доминго из Ларедо, а это мои люди.
Его собеседник вздохнул.
– Ну, а я, как вам, наверное, известно… Джон Смит. – И он снова улыбнулся.
Бандиты рассмеялись, оценив шутку по достоинству.
– Хуан Смит, ха-ха-ха! – смеялся Доминго и от избытка чувств хлопал себя по ляжкам. Остальные не отставали от него.
Хуан Смит оглядел зал и задержал свой янтарный взор на пустующем месте Билли.
– Это место свободно? – осведомился он, кивая на него.
– О да, сеньор! – отвечал Доминго. Затем кашлянул. – Но не угодно ли вам…
Хуан Смит слегка наклонил голову к плечу, рассматривая спеленутый сверток на полу, из которого торчала только голова и покрытые пылью шпоры.
– А это еще кто? – презрительно спросил он, кивая на сверток.
– Ах, это… – заволновался Доминго. – Это мерзавка, которая убила единственного сына благородного сеньора Санчеса.
Амалия изобразила на лице неподдельное удивление.
– Как! Убила сеньора Франсиско?
– Да, – почтительно доложил Доминго. – А вы его знали?
Надо было иметь колоссальную выдержку, чтобы в подобных обстоятельствах не разразиться хохотом или как-то иначе не выдать себя. Но Амалия сдержалась. Хотя, как она признается позже в своих мемуарах, это стоило ей гигантских усилий.
– Я и не знал, что его убили, – сказала она.
Доминго оживился.
– О, я могу вам все рассказать про это, сеньор. Не будет ли вам угодно сесть за наш стол?
Вопрос был задан с трепетом. Амалия окинула взглядом Доминго и, затянув паузу ровно на столько, на сколько было нужно, отозвалась:
– Пожалуй.
Доминго махнул рукой, подзывая служанку. Та вышла наконец из столбняка и стала вытирать на столе, после чего принесла самые новые тарелки, которые смогла найти в доме, и самое лучшее мясо. В ожидании еды Доминго рассказал Амалии про то, каким образом был умерщвлен несчастный Франсиско.
Амалия слушала и кивала. А попутно съела все бобы и все мясо, а затем потребовала вторую порцию. Служанка аж раскраснелась от счастья. Вторая порция была немедленно подана на стол, и разъяренный обездвиженный Билли Мэллоун мог видеть, как бесчестный самозванец за обе щеки уплетает местные разносолы, нахваливая их. Сам Билли по-прежнему лежал на полу, и, чтобы он никуда не делся, Доминго подтащил его поближе к себе и поставил на него ноги. Однако, несмотря на все меры предосторожности, Билли чуть не выскочил из своих пут, когда на вопрос Доминго: «Куда едете, сеньор?» – услышал ответ желтоглазого: «Да вот, хочу прикончить Бандита Пита. Он мне кое-что задолжал».
– О, – одобрил Доминго, – месть – благородное дело!
Остальные члены банды сгрудились на другом конце стола, с благоговением вслушиваясь в разговор своего главаря с самим Билли Мэллоуном, грозой шерифов, чье бесстрашие было у всех на устах. Их благоговение превратилось в самое настоящее обожание, когда на робкий вопрос Доминго: «А не перекинуться ли нам в карты?» Билли преспокойно ответил: «А почему бы и нет?», а потом добавил, кивая на них: «Пусть сеньоры тоже присоединяются, все равно больше заняться нечем».
Сеньоры не посмели отказаться от предложения. Вновь на свет была извлечена замусоленная колода карт, и сдача была единодушно доверена Билли.
– Должен вам сказать, сеньоры, – промолвил Билли, и его янтарные глаза так и сверкали в обманчивом свете свечей, – что я не переношу, когда за картами мухлюют. Предупреждаю: если, не дай бог, замечу что-то подобное… – он сделал эффектную паузу, – запросто могу руку ножом к столу прибить. Чтобы другой раз мухлевать было неповадно.
Доминго бурно запротестовал. Они все – честные люди, и сеньор зря думает о них так плохо.
– Ну, это я на всякий случай, – отозвался Билли, и игра началась.
Сначала Билли не везло, затем везло по-крупному, затем снова не везло, затем везло как никому на свете, и в конце концов он отнял у других игроков все, что мог, включая никелевую мелочь, и даже пару мексиканских долларов у старика Фелипе.
– Уж когда не везет, так не везет… – вздохнул сочувственно красавец Билли после того, как ему удалось подчистую разорить своих партнеров. – Но я не могу не дать вам возможности отыграться, благородные сеньоры! Вы были так добры ко мне, а ведь, в конце концов, деньги – это всего лишь деньги.
Приунывшие было благородные сеньоры горячо согласились с таким предложением еще более благородного сеньора. Вот только беда – им больше нечего было ставить. Несколько партий в покер полностью опустошили их карманы.
– Лошади! – встрепенулся Гарсия. – Может, сеньор Гильермо… простите, сеньор Хуан согласится принять наших лошадей?
Сеньор Хуан нахмурил брови. Большой Доминго метнул на подручного сердитый взгляд. Только не хватало им остаться без лошадей в этом глухом углу! Но, к его великому облегчению, сеньор Гильермо не согласился на столь неслыханную жертву.
– Нет, не могу же я оставить вас без лошадей, если я выиграю! – Его лицо неожиданно осветилось. – Знаете что? Давайте сыграем на девицу!
