Чай мы пили тоже не так чтобы отличный, но Фелтон вел себя как образцовый гость, даже не пытаясь выказать недовольство, поводов для которого имелось предостаточно.
— И почему же вы, дамы, предпочли провести каникулы в университете, а не вернулись под родительский кров? — светским тоном осведомился парень. — Не поверю, будто у всех четверых именно таким образом сложились обстоятельства.
Не знаю, почему его заинтересовал этот вопрос. Возможно, просто решил, что именно так легче всего будет поддержать беседу.
— Ну, мы же подруги, — пожала плечами Хельга, которая к Полозу, кажется, относилась лучше всех в комнате. — Решили, что это отличная идея — побыть вместе. Да и Эшли бы в любом случае пришлось остаться в кампусе…
Словно бы Фелтон имел представление, кто такая Эшли. Сомневаюсь, что он вообще знает нас всех по именам.
— Понимаю, — кивнул он. — Вы неплохо устроились, как я смотрю. Правда, совершенно не представляю, как можно жить в таком небольшом помещении вчетвером… Но, похоже, вас это не смущает.
Мы переглянулись и хмыкнули.
Ну… Всяко бывало. И битвы за ванну, и даже скандалы по поводу того, кто будет выносить мусор… Но это же такие мелочи на самом деле, когда живешь с друзьями.
— Надеюсь, вы никому не проболтаетесь, что я все это время провел с вами? — уточнил парень. — Мне бы хотелось, чтобы это стало нашим общим секретом.
Стейси хохотнула и спросила:
— А что, могут подозревать, будто мы вчетвером над тобой гнусно надругались и лишили девичьей чести?
Я ожидала, что Фелтон именно сейчас начнет возмущенно вопить.
Но он только пожал плечами и ответил:
— Ну… Что-то в этом роде.
В течение следующих двух часов мы успели узнать, что Кассиуса Фелтона невозможно вывести из себя дешевыми подколками, у него в наличии неплохое, пусть и черное, чувство юмора, он в состоянии поддержать беседу практически на любую тему, а легкий налет снобизма ему даже идет. Почему-то Полозу, не иначе как при помощи волшебства, удавалось остаться естественным в нашей захламленной комнате даже с подчеркнуто великосветскими манерами.
— Интересно, почему нас все-таки заперли?.. — растерянно пробормотала Натали, поглядывая в окно.
Фелтон пожал плечами с поистине королевской невозмутимостью.
— Насколько я помню, последний раз это случилось, когда я учился на первом курсе. Тогда убили студентку-шестикурсницу с менталистики… Тело нашли в парке.
Мы замерли, ошарашенно пялясь на Полоза. Если… он считает, будто кого-то могли убить и сейчас?! Как-то слишком уж далеко зашли тогда все эти странности, которые свалились на старый добрый универ всего-то за сутки.
— Не стоило этого говорить… — констатировал Фелтон, видя нашу реакцию. — Не нужно так паниковать. Администрация университета наверняка справится со всеми затруднениями.
Ага. Как же. Не стоило.
Слова об администрации вообще ни черта не успокоили.
В коридоре тем временем раздался шум шагов, а потом мы еще и услышали характерный стук трости. Декан Бхатия зачем-то решил лично обозреть свои владения. А это плохой признак… И… черт, вот что подумает профессор, обнаружив в компании своих четырех студенток пятикурсника-некроманта?!
Нет, мы выглядели прилично, сидели и пили чай, но это женское крыло общаги… Да и Фелтон имел репутацию не то чтобы бабника, но того еще дамского угодника.
— У меня есть стойкое ощущение, что на государственном экзамене по истории магии меня завалят… — с философским спокойствием приговоренного к смертной казни произнес Полоз.
И попросил еще чаю.
За совращение своих студенток, по идее, Киран Бхатия отомстил бы жестоко. Даже за потенциальную возможность. Декан свято верил в то, что следует блюсти целомудрие до свадьбы, поэтому всячески помогал подопечным хранить себя для великой любви. Нет, дело, конечно, хорошее… Но многие почему-то были против и всячески сопротивлялись.
— Ну… поживем — увидим, — отозвалась Хельга. — Профессор Бхатия все-таки не самодур…
Не самодур, но с твердыми принципами, которые временами становились неотличимы от заскоков.
— Да не стоит паниковать, — махнула рукой Натали. — Мы тут сидим, пьем чай, все одеты, в конце-то концов.
Когда пришла очередь проверять нашу комнату, декан уже выглядел изрядно раздраженным, а посторонний мужского пола подпортил ему настроение еще больше.
— Фелтон? Что вы здесь делаете?
Полоз встал и поставил на подоконник опустевшую чашку.
— Здравствуйте, профессор Бхатия. Тут я пью чай, — невозмутимо сообщил преподавателю некромант.
За пару часов тесного общения с Полозом я уже успела испытать на себе эту его издевательскую манеру отвечать на вопрос ну очень точно. Выводит из равновесия на раз-два-три.
— Вы же понимаете, что я спрашиваю вас не об этом! — возмутился наш декан, выразительно стукнув по полу тростью.
— А о чем вы меня спрашиваете?
В этот момент я просто закатила глаза. Кассиус Фелтон определенно являлся человеком, который способен достать кого угодно.
Профессор Бхатия пробормотал под нос парочку мантр, тяжело вздохнул и вроде бы вернул себе самообладание. По крайней мере, перехватил трость как обычно, а не так, словно хотел заехать Полозу по хребту.
— По какой причине вы явились в комнату девушек? — с откровенной угрозой в голосе осведомился декан. — И, будьте любезны, ответьте, не увиливая.
Фелтон посмотрел на Бхатия, на его трость, потом снова на Бхатия…
— Мне нужно было переговорить с рыжей, профессор. Личное дело.
Похоже, «рыжая» стала для некроманта какой-то издевательской кличкой, будто у собаки или кошки. Меня уже понемногу начинало трясти от упоминания цвета моих волос.
— Рыжая? — растерянно переспросил профессор, находя взглядом меня. — Фелтон явился к вам, мисс Грант?
Тяжело вздохнула и призналась:
— Да, сэр. Ко мне. Но я его не звала! Честное слово!
Не хватало еще получить нагоняй от декана из-за того, что этому ползучему гаду пришло в голову так не вовремя выяснить со мной отношения.
— Ничего предосудительного, профессор, — снова вступил в разговор Фелтон. — Нам просто нужно было переговорить. Мы понятия не имели, что в этот момент двери заблокируют.
Профессор Бхатия тяжело вздохнул, выражая этим полное неодобрение происходящего. Мне тут же стало стыдно. Не потому, что в комнате происходило что-то действительно непристойное… Просто за три года у меня уже вошло в привычку стыдиться и краснеть, когда декан вот так вот укоризненно вздыхал.
— Ничего не делаем, сидим, чай пьем… — весело пробормотала на заднем плане Натали, но под недовольным взглядом преподавателя смутилась и замолчала.
