Каждый из ее родных стал счастливее благодаря ее замужеству. Китти благоденствовала в шляпной лавке, и теперь у нее был свой круг друзей. Том наконец поступил на службу в армию и с гордостью носил форму. Эбен был занят делами, связанными с открытием магазина в Скарборо, помимо Харрогейта, и ездил туда-сюда на поезде, планируя создать свою торговую империю. Так почему же она чувствовала себя такой несчастной? Ей бы следовало ощущать себя на седьмом небе, но она испытывала лишь разочарование, понимая, что не состоялась как жена. Что-то пошло не так, ей кое-чего недоставало, и она не могла поговорить об этом даже со своей матерью. Как можно было предположить, что в ее чреве растет дитя, если… Грета осознала, что плачет. «Я замужем уже девять месяцев, а Эбен ко мне ни разу даже не притронулся!» Всхлипывая, она от досады пинала осенние листья.
Он ложился поздно, и лишь после того, как проверял каждую из этих несчастных жемчужин, что хранились в шкафчике у его кровати. Он быстро забирался под одеяло и засыпал, а она лежала без сна, жаждая хоть каких-то любовных утех и отчаиваясь из-за того, что ничего подобного не происходило. Хуже всего было то, что она ни с кем не могла поделиться своей горечью и недоумением. Что она делает не так? С одной стороны, она не тяготилась тем, что он не пытался выполнять свои супружеские обязанности, так как он не пробуждал в ней никакого плотского влечения. Но, с другой стороны, ее оскорбляло то, что за девять месяцев совместной жизни он ею так и не заинтересовался. С тем же успехом они могли быть братом и сестрой, целомудренно спящими в одной кровати, и это было противоестественно.
Она понимала, что без акта физической близости брак не считается действительным. В Уэлмгейте была одна пара, чей семейный союз был расторгнут священником, так как жена через несколько лет совместной жизни все еще оставалась девственницей. Об этом тогда судачила вся улица. Не это ли решил проделать с ней Эбен? Неужели он намеревается развестись с ней, когда ему это понадобится?
Как же ей было не чувствовать себя обманутой и одинокой, оказавшись в таком постыдном положении? Их семья была только видимостью, и она должна была играть роль преданной жены, зная, что в его глазах она так и осталась всего лишь помощницей, нанизывающей жемчуг на нить.
Ее терзания усугублялись еще и тем, что, в то время как она страдала, Китти буквально расцвела во вновь обретенной атмосфере свободы. Она забегала к сестре, каждый раз с новыми идеями, между походами в театр со своим последним ухажером. Она носила умопомрачительные наряды, словно сошедшие со страниц модных журналов, и приковывала к себе восхищенные взгляды. Грета в глубине души испытывала к ней жгучую зависть.
«Ты ринулась в это замужество, чтобы им всем угодить, ну а что же ты сама?» – кричало ее сердце. Для нее ничего не изменилось, кроме качества ее одежды и обуви. Башмаки на деревянной подошве сменили ботинки из телячьей кожи, грубое сукно – шелк, но разве это все, к чему можно стремиться? В смятении она бродила по улицам, стараясь выглядеть целеустремленной и преуспевающей, задерживалась у рыночных рядов, где когда-то довольствовалась работой позади палаток. Ее охватило странное желание сходить в старую мастерскую мистера Абрамса в Олдуорке. Перейдя на другой берег реки, она направилась к хорошо знакомой ей улице. А вот и дом мистера Абрамса!
За окном эркера она увидела серебряных дел мастера, который на виду у всех, стуча своим молоточком, изготавливал необычного вида шкатулки, усыпанные полированной галькой. Они были созданы в непривычном, ни на что не похожем стиле. Она остановилась у двери, чтобы получше их рассмотреть.
– Кто придумал такое? – спросила она, проявляя профессиональный интерес к тонкой работе по металлу.
– Жена делает эскизы, а я выковываю их из серебра и пьютера
[16]. Она собирает камни и полирует их.
Мужчина поднялся. Ему было около сорока, льняная блуза была надета поверх его рубахи.
– Чем могу служить?
– Такие привлекательные вещицы получаются, – сказала Грета. – Я когда-то здесь работала…
– Ирен! – позвал он, и из жилых помещений в мастерскую вышла женщина, вытирая руки о передник. – Этой леди понравились твои придумки.
Грета покраснела, у нее не было с собой денег, чтобы что-нибудь купить, но она не могла пройти мимо выставленных красивых предметов.
– Это какой-то новый стиль, не так ли?
– Да, мы пытаемся гармонично сочетать металл и камни. Вы слыхали об Уильяме Моррисе и его Движении искусств и ремесел?
– Я в прошлом году ходила на выставку прерафаэлитов, – улыбнулась Грета. В ее сознании вспыхнул образ Эдмунда Блейка. – Я знала одного студента, увлеченного новыми веяниями, когда работала в Маунт-Верноне.
– Не об Эдмунде ли Блейке идет речь, это его вы знаете? Он делает кое-какие интересные вещи на вересковых пустошах, недалеко от Молтона. Там целая гильдия мастеров, изготавливающих мебель для дома традиционными способами. Они часто заходят к нам, когда бывают здесь. Что мне ему сказать, кто им интересовался?
– Просто Грета, то есть теперь я миссис Слингер, – уточнила она, желая сразу внести ясность. – Мой муж ювелир, торговец жемчугом в Стоунгейте. Но мне нравятся ваши работы.
– Ах, проходите! Меня зовут Ирен Пэттон, а мужа – Норман. Простите за беспорядок…
Ирен торопливо увлекла Грету в заднюю комнату, так хорошо ей знакомую. Теперь она встретила ее яркими красками, на мебель были накинуты покрывала с бахромой, на диване были разложены красивые подушечки.
Сняв передник, Ирен осталась в просторном платье наподобие халата, свободно висящем на ее плечах. Грету поразило то, что она была без корсета, хотя и не беременна. Золотистые волосы женщины были тронуты сединой и, собранные в нетугую косу, струились по спине, в точности как у женщин на картинах с той выставки. На шее у нее висел большой кельтский крест, украшенный похожими на стекло камнями.
От Ирен не ускользнул интерес Греты.
– Вам нравится? Я экспериментирую с кварцем и серебром. Я делаю такие же браслеты.
Стол был завален эскизами и коробками с красками, а также маленькими мешочками с полированными камнями. Грета осмотрелась, тоскуя по ушедшим временам.
– Когда-то здесь была мастерская мистера Абрамса. Я помогала ему по хозяйству, а он учил меня работать с жемчугом. Я тут была очень счастлива.
– Нам с Норманом нравится атмосфера в этой мастерской. Мы так и думали, что здесь веками трудились ювелиры. Если вас что-то заинтересовало, мы принимаем заказы.
– Боюсь, я не смогу ничего купить, за меня выбирает муж. Но я знаю одного человека, которому что-то подобное могло бы понравиться, – ответила Грета.
– Мы арендовали киоск на рынке на несколько недель перед Рождеством, там будет кто-нибудь из наших, попытаемся что-нибудь продать. Вы могли бы туда прийти.
