– Есть что-то подозрительное в ее учителе музыки, – задумчиво сказал Лауритсен.
Карстену новый следователь казался симпатичным. Ему нравился его ход мысли, хоть он и не приводил к новым версиям, которые могли бы продвинуть их дальше. Во всяком случае, Лауритсен пытался. Это его первое крупное расследование, и он очень хотел внести свой вклад. По виду Эггесбё Карстен понял, что Лауритсен проделал хорошую работу в поисковой операции. Иногда он тратил слишком много времени на простые задачи, но это можно простить, он еще неопытный. Часто он задумчиво сидел с глубокой морщиной на лбу, из-за которой выглядел очень встревоженным. Было очевидно, что дело глубоко его затронуло. Он был первым, кто заговорил о расизме, когда они пошли по следу травли. Может быть, у него был личный опыт.
– Что там с Гисле Квамме? – спросил Карстен.
– Его диалоги в «Скайпе», то, как он выражается, словно он одного возраста с ней, а не взрослый мужчина… Есть в нем что-то льстивое. Я точно не знаю… что-то тут неладно.
– Такой настрой мне нравится. – Карстен подбадривающе кивнул. – Именно это мы называем интуицией. Но часто бывает, что наш мозг регистрирует что-то, а мы об этом не задумываемся. Мы что-то видим, но не совсем осознаем. Взгляни на эти диалоги в «Скайпе» еще разок.
Когда все вышли из комнаты, Карстен остался стоять и смотреть на доски с обзором дел Туне и убийств. От фотографии Туне вела линия к краю одной доски и продолжалась на второй, прямо до фотографии Сиссель. Вдоль линии было написано соседи. Имена родителей Туне, Даг и Бенте Рисе, были указаны рядом с ее фото, от них шла линия к Сиссель, и было написано наблюдение?
Он разглядывал фотографии, имена и линии.
Жертва изНАсилования. НАсильник. НАблюдение.
Он быстро потер пальцем лоб, словно физически пытался заставить новые мысли прийти в голову.
Это не помогло.
Может, это на самом деле просто случайности и эти дела не имеют между собой ничего общего?
Он подошел к окну и стал смотреть на мягкий мерцающий декабрьский свет над фьордом. Витрины магазинов были украшены к Рождеству, звезды на окнах, кустики с маленькими фонариками у входных дверей, над улицами простирались яркие гирлянды. Мужчина его возраста шел по улице мимо большой елки посреди площади. На груди в рюкзаке у него был маленький ребенок, отец держал ребенка за спину обеими руками, как бы защищая его. Он обменялся парой слов с продавцом елок и начал обходить ряды в поисках той, что понравится.
Они имели право подать заявку на выделение средств, чтобы провести тест на ДНК всех мужчин, участвующих в следствии, и сравнить его с ДНК остатков кожи под ногтями Сиссель. Но это будет стоить немалых сумм и потребует больших ресурсов. Получат ли они дополнительные средства на это? Едва ли. Слишком затратно и малообоснованно.
«Именно это у меня хорошо получается – идти в гору и искать новые повороты», – думал он, следя взглядом за отцом с малышом. Тот ходил медленно, вытаскивая елку за елкой, и явно никуда не спешил. Он наслаждается этим, подумал Карстен. Это для отца самое большое счастье в жизни, он, наверное, в декрете, хорошие деньки.
Сам Карстен упустил многое из первого года жизни Юнаса. Он почувствовал угрызения совести. Карстен даже не представлял, какую огромную радость он будет чувствовать каждый день, забирая сына из сада. Это дало ему новые силы. Он наполнялся оптимизмом, когда сын бежал к нему, выкрикивая «Папа!», только завидев его.
«Сохранилось ли у меня еще то качество, которое необходимо, чтобы раскрыть эти дела? – подумал он, сделав глубокий вдох. Повел плечами и покрутил шеей. – Жива ли еще Туне? – Он медленно выдохнул. – Я должен быть терпелив и методичен, не позволять стрессу овладевать мной. Мы найдем ее».
Но время шло. И возможно, уже слишком поздно.
Ощущение, что чего-то не хватает, наполнило его глубоким беспокойством.
Два убийства, одно похищение. Один, два или три преступника?
У него перед глазами предстала картина. Как падают костяшки в домино. Первая – убийство Педера Воге, вторая – Сиссель, третья – Туне.
Кто еще был костяшкой в длинной цепочке событий, оказавшей воздействие на другие? Он вгляделся в слово брат на доске. Был ли он той недостающей костяшкой?
56
Кайса пекла рождественские кексы с цукатами и изюмом. Рецепт она нашла в одной из старых рукописных книжек с рецептами своей тети. Раньше она его никогда не готовила, даже не ела больше двадцати лет, и теперь с нетерпением ждала, как ребенок, когда сможет съесть теплые кусочки со сливочным маслом и коричневым сыром.
Он вылила тесто из миски, разделив его на два кекса, и выложила их на противень. Затем поставила в духовку и нашла номер того врача из детского дома. Лео Фаннестранд.
Фаннестранд оказался на конференции врачей в Барселоне. Когда позвонила Кайса, он осматривал достопримечательности и стоял в очереди на вход в самую популярную в городе – Саграда Фамилиа, Святое Семейство. Собор начал строиться по проекту Антонио Гауди, но не был закончен и по сей день.
Он ответил нетерпеливым голосом и прервал Кайсу, когда она представилась журналистом. По голосу он показался нервным и попросил ее перезвонить на следующий день, когда он вернется в Норвегию.
– Сиссель, девочка со шрамом в форме сердца на лице, убита, – поспешила сказать Кайса.
В трубке наступила тишина, прежде чем он сказал:
– Что вы сказали?
Когда Кайса повторила, раздался удрученный вздох.
– Чего же вы хотите?
– Вы помните ее по «Бустад Горд»? – спросила Кайса.
– Да.
Кайса рассказала, что случилось.
– Я обязан хранить врачебную тайну, – кратко сказал он.
Кайса попыталась обобщить, сказав, что ей вообще интересно узнать о насилии в семьях. Она немного подмазала ему, чтобы все выглядело так, словно она с его помощью продвинется в работе, польстив ему тем, что он один из крупнейших экспертов в Норвегии по этой теме. Ей очень важно поговорить именно с ним. Сможет ли он встретиться с ней?
– Только если вы не охотитесь за чем-то поверхностным, как заголовок таблоида, то возможно. Я могу… – Слова исчезли в шуме автобуса, проехавшего мимо него, но она успела записать его адрес электронной почты, на который он попросил ее отправить письмо. – А сейчас мне пора, подошла моя очередь.
– Брат… – начала она, но Фаннестранд уже повесил трубку.
Когда она попыталась перезвонить, он не ответил.
57
Кайса съездила в Воген и купила лекарство от астмы для Андерса. Оно у него закончилось, а ему нужно принимать его перед тренировкой по футболу. Вернувшись в Лусвику, она неожиданно решила свернуть и оказалась перед огромным домом Бенте и Дага Рисе. Выходя из машины, она взглянула наверх в окна, заметила, что «Фольксваген Гольф» стоит в гараже, а большого «БМВ» Дага не было. Кайса позвонила в дверь и, пока ждала, рассматривала вход в дом. Крыльцо освещалось фонарями под крышей, опорой для которых служили две колонны. Перед колоннами стояли два больших вазона с вечнозелеными кустарниками, украшенными рождественскими гирляндами. Дверь двустворчатая с окошками в мелкую клеточку. Вход был красивым, но чересчур помпезным, как и весь остальной покрашенный в белый цвет дом. На доме было несколько крупных «свидетельств благополучия» – характерных выступов на крыше, а эркеры были и в гостиной, и в кухне.
