– Уеду. И буду помнить.
– Но я не могу.
– Никто ничего не узнает.
– Я буду знать. Этого достаточно. Нет!
– Да!
– Если ты человек, а не сволочь, то уходи!
– Я человек. Но не уйду.
– Тогда уйду я! – Марьяна открыла дверцу.
Но Никита не позволил ей выйти из машины. Он обнял ее, удержал. Примерно так все происходило и в прошлый раз. Тогда, оказавшись в его объятиях, Марьяна не захотела вырваться. Сейчас она могла еще раз уступить ему. В нем уже бурлило. Ему было все равно, где продолжить отношения, начатые не так давно, в машине или в гостинице.
Но в этот раз он получил отпор. Марьяна оттолкнула его. Никита продолжал настаивать, и она с размаху полоснула растопыренными пальцами по его щеке. А ногти у нее острые. Никита почувствовал боль в трех местах.
Он должен был разозлиться, даже рассвирепеть, но боль, напротив, протрезвила его.
– Извини. – Он подался назад, закрылся от возможного повтора атаки.
– Я тебя предупреждала! – Марьяна опустила руки, испуганно посмотрела на него.
Никита опустил солнцезащитный козырек, расчехлил зеркало, глянул на свое лицо. Две царапины так себе, а одна уже наливалась кровью.
– Ты тигрица!
– Сам виноват.
– Теперь ты просто обязана выйти за меня замуж.
– Если Лариса вдруг с тобой разведется.
В ее голосе послышались шутливые нотки, но Никита воспринял все всерьез.
– Ты выйдешь за меня?
– Уходи! – простонала Марьяна. – Или я тебя возненавижу!
Угроза подействовала.
– Хорошо, я уйду, – сказал он.
– Больше никогда не приходи!
Он мотнул головой и вышел из машины.
Никита не мог отступиться от Марьяны, слишком дорога она ему была. Но он решил взять паузу в отношениях. Пусть она успокоится, пожалеет о том, что прогнала его. Тогда ее можно будет брать голыми руками и уже никогда не отпускать от себя.
Никита сорвался с цепи, Марьяна должна была принять меры, но все равно нехорошо вышло. Ногтями по лицу! А в чем он перед ней виноват? В том, что она уступила ему в прошлый раз? Так это по ее вине был создан прецедент.
Зря Марьяна его ударила. Но правильно сделала, что прогнала. С глаз долой – из сердца вон. К тому же она дала слово мужу.
Почему Игнат не поехал с ней, заболел этой чертовой ангиной?
Никита уехал, а она вернулась домой с хорошей новостью. Ведерников перевел все деньги, предусмотренные договором. Можно перевести дух.
О двадцати процентах Марьяна не заикалась. Она больше не собиралась разводиться с Игнатом, так что не нужно.
Алексей Антонович рад был этому решению. Ольга Борисовна спрятала жало. Сквозь ее улыбку проступал змеиный взгляд, но ядом она не брызгала.
Все было хорошо. Пока не появился Никита. Тогда стало еще лучше.
Может, зря Марьяна не уступила ему? За городом есть отличная гостиница. Они могли бы провести там время. Потом он приехал бы еще. И опять… Нет, она правильно все сделала.
Успокаивая себя, Марьяна подошла к лифту. Надо бы настроиться на встречу с мужем. Игнат не должен ничего почувствовать. Не было Никиты, и томления после встречи с ним нет.
Створки разошлись, Марьяна зашла в кабинку лифта. В этот момент кто-то навалился на нее сзади, зажал в угол. Она еще не поняла, что это за негодяй, но в нос ей ударил запах перегара. Неужели Никита? Напился, пока ехал за ней, и окончательно слетел с катушек.
Нет, это не Никита. Не та энергетика. Никита заводит, а сейчас внутри все опустилось. Неужели просто маньяк?
Она попыталась повернуться, но мерзавец держал ее крепко и зажал рукой рот.
Заговорил он лишь после того, как створки лифта закрылись.
– Спокойно, девочка моя! – Это был Ведерников.
Лифт прошел два-три этажа и остановился. Это Ведерников нажал на кнопку.
– Вот ты и попалась!
Марьяна сопротивлялась изо всех сил, но вырваться не могла. Одной рукой Ведерников зажимал ей рот, зафиксировав голову, другой блокировал плечо. Ударить его ногой она тоже не могла. Одно хорошо, у него не было возможности лезть к ней под юбку. Но это пока.
– Думала, я все это так просто оставлю? Нет, я свое возьму!
Марьяна затихла, собираясь с силами. Только пусть попробует сунуть руку под плащ.
– Я говорил с Демьяновым. Ты не работала на него, но очень помогла ему. Он кинул меня! Все из-за тебя, сука!
Ведерников вдруг подался назад. Одной рукой он схватил ее за шиворот, другой надавил на затылок и ударил Марьяну лицом о стену лифта.
Из ее глаз брызнули искры. Падая, она почувствовала, как тронулся лифт.
– Будь ты проклята!
Лифт остановился, створки распахнулись, но Ведерников уйти не смог. Он попал в руки охранников, которые уже получили сигнал тревоги. Его скрутили, куда-то потащили.
Марьяна поднялась, глянула на себя в зеркало. На лбу надувалась шишка, зато нос целый, это главное. Воротник плаща порван, но все могло бы окончиться намного хуже.
Да уж, веселый сегодня выдался денек.
За преступлением обычно следует наказание. Но иногда достаточно и раскаяния. Именно на такой финал и надеялся Ведерников.
– Марьяна, ты прости меня, дурака! – Он смотрел на нее глазами побитой собаки. – Башню спьяну сорвало. Ничего не помню.
Вид у него помятый, под глазами опухлости, на щеке ссадина. Перегаром прет так, что хоть святых выноси.
– Совсем ничего? – Марьяна усмехнулась.
– Смутно.
Дознаватель предложил решить вопрос полюбовно. Игнат и слушать ничего не хотел, но Марьяна все же отправилась в полицию. Ведь Ведерников под юбку к ней так и не залез. Заднюю скорость он включил довольно быстро.
– Ты же не думаешь, что я пытался тебя изнасиловать! – Ведерников мотнул головой до хруста в шейных позвонках и руки к груди приложил в покаянном жесте.
– Была такая мысль.
– Вот те на!.. Сколько мы с тобой работали, и ничего. А ведь ты знала, что я влюблен в тебя. Одно твое слово, и я развелся бы с женой.
– Давайте не будем, – заявила Марьяна.
– Но я и правда от тебя без ума!
– Я это уже поняла. – Марьяна выразительно потрогала шишку на лбу.
– Затмение нашло.
– Вы ничего не помните, – с едкой насмешкой сказала она.
– Ничего.
– И что про Демьянова говорили, тоже?
– А что я говорил? – Ведерников напрягся.
