Час.
У выхода в «Погребок» показывались люди, курили, возвращались назад – добавлялись новые. Злачное место гудело, жило привычной ночной жизнью и смердело кислым пивом за километр.
Интересно, как часто она здесь бывает?
Нет, ему не нужна лишняя информация – не до того, как появятся результаты тестов (оговорка: положительные результаты тестов), – а пока это так – любопытство. Почти человеческое – ненужное, не приносящее ни пользы, ни удовлетворения.
Она выйдет, не сможет сидеть там вечно – выйдет. А он терпеливый – он дождется.
Когда часы на приборной панели показали 20:39, события вдруг резко ускорили ход, закружили и приняли совершенно нежданный оборот.
Все началось с того, что она – девушка, которую Джон ждал, – показалась на улице. Не вышла, как это случалось с другими посетителями бара, а почти выбежала из дверей на улицу, одновременно стряхивая со своего плеча чью-то руку.
Мужскую. Движения неточные. Уровень опьянения: 52,3 лиа на литр крови…
Сиблинг моментально распахнул дверцу и вынырнул из салона на свежий воздух.
– Убери лапы, я сказала!
Яна кричала.
Злость 84 % – параметр критический. Риск неадекватного поведения за пределами красной границы.
– Чего ты? Я тебе выпить купил!
– А я пила?! Мне оно – твое – надо было?
– Какая мне разница, пила ты или нет. Я купил, принес, чего ты морду воротишь? Поговорить со мной впадлу?
– Мне все с тобой впадлу.
– Да ты, вообще… следи за языком!
Их было двое – желающих разобраться с его «целью».
Его. Целью.
И первое слово было определяющим – Джон двинулся вперед, но не успел сделать и двух шагов, как звякнула пряжка дамской сумочки, дернулась Янина шея, затем рука и… в тонких пальцах возник пистолет.
– Назад, – она была вне себя от ярости. Бледная и в красных пятнах, с поджатыми губами и дикими от ненависти глазами. – Пристрелю обоих.
– Ты что, водный пестик прихватила? – раздался гогот, но не особенно веселый, с примесью растерянности.
Сиблинг, прищурившись, сканировал оружие: пистолет боевой, заряжен… Черт, ситуация накаляется; сделал еще шаг. На другой стороне улицы застыла, было, женщина, но тут же засеменила прочь – одумалась, не захотела потом числиться свидетелем или еще одной случайной жертвой.
– Поливать водичкой нас будешь?
– Назад! – рука стрелка дрожала, но не настолько, чтобы промахнуться.
– Ну, давай, стерва недоделанная, стреляй… Только я тебя потом…
И он – пьяный дебил – на свой страх и риск пошатнулся в сторону девчонки, и почти сразу же грохнул выстрел. Настоящий, резкий, жесткий, ударивший всем по ушам; мужик ошалело замер – мимо его головы от кирпичной стены только что отрекошетило.
– Сучка! Ты мне чуть… Да ты…
– Толян, у нее пистолет. Настоящий! Уходим…
– Игрушка!
– Какая игрушка! Боевой!
– Вот же…
– Уходим! Менты!
Где-то неподалеку протяжно взвыла сирена; нападающие, несмотря на дозу алкоголя в крови, далекую от эстетической, резво бросились наутек. Не теряя ни секунды, двинулся вперед и Сиблинг – дуло тут же сместилось в его сторону.
– Не подходи!
Ей было все равно, в кого стрелять, – он видел.
Боялся? Нет. Он никогда не боялся пуль.
– Садись в машину. Ту, что за тобой.
Пришлось временно деактивировать щит.
– Иди в жопу!
– В машину, я сказал.
Звук сирены приближался; из «Погребка» высунула любопытные носы компашка, но, завидев на улице девку с оружием, застопорилась на пороге, переговариваясь, попятилась назад. Негромко заскулила в коридоре истеричная девчонка.
– Давай! Времени в обрез!
– Уйди с дороги! Отвали!
Он не отвалил, и секунду спустя случилось то же самое, что и минуту назад, – раздался выстрел. Сиблинг отследил траекторию пули еще до того, как та показалась из дула – нет, за мгновенье до этого он оценил изменение напряжения фаланги пальца, заметил расширившиеся от выброса адреналина зрачки, учащение пульса и дыхания, сделал нужные выводы. И потому отклонился – всего на несколько миллиметров, но их хватило для того, чтобы опасность, не коснувшись его всего чуть-чуть, лишь обожгла тонкую кожу уха.
– Дура.
И переместился к ней столь стремительно, что Яна не успела даже пикнуть, – выхватил из чужой руки Глок, с силой сжал его так, что ствол погнулся – точнее сказать, расплавился прямо в его перчатке, – отбросил оружие в сторону, а бабу – чертову бабу, из-за которой приходилось постоянно быть настороже, – резко схватил за локоть.
– Внутрь!
Из-за поворота уже показались фары местной охранной машины – теперь отсчет шел на секунды.
Грубо запихнув упирающуюся девку в машину, Джон обогнул автомобиль, грохнулся на водительское место, зло хлопнул дверцей, порадовался тому, что не заглушил мотор и вдавил педаль газа в пол.
(David Guetta Ft. Sam Martin – Dangerous)
– Что ты сделал с моим пистолетом? Ты… Ты его… погнул!
– Помолчи.
Ее трясло. Трясло, начиная с того момента, как она поняла – те двое не отстанут. Выволокут ее на улицу, посадят в развалюху, увезут и сделают с ней что-нибудь плохое. И все из-за чертовой кружки пива и одного грубого слова – но что делать, если ей не хотелось общения? Совсем-совсем не хотелось! И почему мужики такие тупые? А теперь она в другой машине – лучше, – вот только ситуация не лучше: за спиной сирена, водитель странный, не просто странный – сумасшедший. Он погнул ее пистолет, а до этого уклонился от выстрела. Ведь уклонился – она видела! Странным замедлившимся зрением видела, как тот чуть отшатнулся в сторону, и пуля просвистела мимо…
Тебе показалось. Янка, тебе показалось – этого не могло быть…
Но она чуть не убила его.
А еще раньше чуть не пристрелила тех двоих.
Что за гребаный вечер, что за невезуха? Едва не совершила преступление, потеряла Глок, и теперь его точно подберут менты.
– Ты… Ты его выкинул!
А он, между прочим, стоил ей трех месяцев накоплений и почти полного отсутствия еды и всяческих развлечений. Ни в жизнь заново не скопит.
– А до того стер с него твои отпечатки. Можешь сказать «спасибо».
– Спасибо?! СПАСИБО?! ТЕБЕ?
Он ничего не стирал! Просто выбросил его. А перед этим погнул!
Мерседес – Яна не успела разглядеть, какой именно модели, – летел по улицам черной сверкающей тенью. Мимо неслись закрытые киоски, пустые остановки, одинокие прохожие, запертые двери магазинов. Бешеным сайгаком стучало сердце.
