Внезапно он двинулся вперед, сместив меня вглубь прихожей. Зарылся пальцами в мои волосы, заставив встретиться с ним взглядом.
– Ты. Классно. Выглядишь, – произнес Ден с каким-то особенным оттенком в голосе.
В его зрачках я увидела свое крохотное отражение. Небольшой светлый силуэт в непроглядной тьме его глаз.
– Спасибо, – кажется, нервные усмешки – моя вечная карма в его присутствии, – я…
– Ш-ш-ш… – Ден наклонился ко мне, его губы скользнули по моей щеке.
От его теплого дыхания внизу живота стало горячо. Я заерзала, пытаясь увернуться из объятий, но руки Дена не позволяли сделать этого. Он вдруг подхватил меня и прижал к зеркалу, укрепленному на стене. Даже сквозь ткань платья я ощутила спиной прохладу стекла и вздрогнула.
– Сегодня я не остановлюсь, Вика, – прошептал Ден, легонько играя с моими губами.
– Не-е-ет… – пробормотала я, застигнутая врасплох его страстной реакцией, – нет-нет-нет. У нас правила. Мы должны их соблюдать.
– Да… правила… – его поцелуи становились все глубже, – к черту их.
– Как это к черту? – я должна была вопить эти слова, но вместо этого лишь блеяла слабым голоском, уворачиваясь от его требовательного рта. – Зря ты, что ли, их придумывал? Ты сказал, что не остановишься, только если я тебя доведу.
– Считай, что ты меня довела…
– А как же бар?
– Я не могу думать ни о ком, кроме тебя…
Его ладони обхватили мой зад, крепко прижимая к его бедрам. И это было чертовски приятное ощущение.
– Остановись, – я презирала себя за то, что творилось с моим телом, – ты на мотоцикл же опять сесть не сможешь!
– Я на машине.
Ден начал потихоньку задирать мое платье. Очень осторожно и неторопливо. Он намеренно дразнил меня.
– Отлично, – я изо всех сил уперлась руками в его грудь. – Давай покатаемся на твоей машине. Нам обоим надо проветриться.
Он игриво куснул меня за шею.
– Это же машина для «пенсюков». Разве ты хочешь на ней кататься?
Я хотела только Дена Овчаренко. Желательно очень глубоко внутри себя.
– Да, – простонала я, кусая губы, – обожаю машины для «пенсюков», разве я не говорила? Они такие… жесткие.
– У них твердая подвеска, – подхватил он и лизнул место укуса на моей коже. Затем потерся бедрами о мои.
– Очень твердая… – кажется, я снова прокусила губу. – И удобные большие сиденья.
Ладони Дена поднялись по моему телу и обхватили грудь. Соски откликнулись легким зудом.
– Достаточно большие, – тихонько усмехнулся он, – но в меру.
Ч-ч-черт! Я кое-как убрала его руки, но они тут же заняли прежнее место на бедрах. Платье оказалось неприлично поднято вверх, и я ощутила пальцы Дена на своей заднице.
– Я хочу порвать их, – пробормотал он, покусывая мои ключицы.
Что?
Мне что-то послышалось?
– Хочу порвать твои колготки.
Ох, ты, черт меня дери! Я запустила пальцы в его волосы и притянула голову к себе.
– Их нельзя рвать… они дорогие.
– Тем более хочу их порвать. И твои трусики тоже. Потом взять тебя прямо в платье и стоя, – шепот Дена был вкрадчивым, он проникал в мое сознание, как проникает туман в приоткрытое окно, и заволакивал все вокруг.
– Ты с ума сошел?! – я хотела взвизгнуть, но больше походило на стон.
– Ты ведь тоже этого хочешь? Хочешь, чтобы я порвал твое белье?
Я плотно сжала губы, не желая издавать ни звука.
– Хочешь, чтобы я вошел в тебя?
Я отчаянно замотала головой, приводя прическу в полный беспорядок.
– Прямо сейчас. На всю длину. Хочешь?
– Да…
Черт возьми, это сказала не я. Этот жалкий умоляющий голос не мог принадлежать мне. Я не могла просить Дена Овчаренко, чтобы он взял меня прямо в прихожей да еще и стоя, как какую-то шлюху.
Но все-таки перед моими глазами уже появлялись картины того, как он это делает.
Ден резко выдохнул, а потом отпустил меня и отошел. Меня охватило стойкое ощущение дежавю, особенно когда я смотрела, как он тяжело дышит, тоже пытаясь прийти в себя.
– Ну вот, – на губах Дена заиграла лукавая улыбка, – остальное продолжим чуть позже. Когда дойдешь до кондиции. И слегка протрезвеешь.
Я хватала воздух ртом, не в силах вымолвить ни слова. Он опять… испытывал меня на прочность?! И догадался, что я пила?!
– Ты… козел! – завопила я и одернула платье, потом схватила с полки губку для обуви и швырнула в Дена. – Ты все это… специально?!
– Эй! – он со смехом увернулся и вышел на лестницу. – Ты просто мне больше нравишься такой, Вика. Горячей штучкой и совсем не ядовитой. Покорной и сладенькой.
– Хам! – В него полетела металлическая ложка для обуви.
– Выходи! Нас уже ждут! Я буду в машине!
Ден начал быстро спускаться по ступенькам.
– Я тебя прикончу! – высунулась я в дверь. – Все тебе отобью, чтобы импотентом стал! Ненавижу тебя! Думаешь, можешь сломать меня под себя?! Хрена с два!
– Не надо меня бить! Тогда я не смогу подарить тебе три оргазма подряд! А ведь ты уже начала делать успехи и вести себя хорошо!
Смех Дена эхом разнесся по лестничным площадкам. Я почувствовала невыносимую боль в ладонях от того, как в них впились мои ногти. Где-то этажом выше послышался звук открывшейся двери, и все ядовитые слова, вертевшиеся на языке, пришлось проглотить.
Вот гад!
Когда я привела себя в порядок, с гордо поднятой головой вышла из подъезда и села в чертову «пенсючную» колымагу Дена, в колонках музыкальной системы напевал Джо Коккер. Я узнала его по характерной хрипотце в голосе и фыркнула. Музон под стать тачке и ее придурочному владельцу.
После выброса адреналина, вызванного злостью, в голове прояснилось, и бабуля, пропавшая было из поля зрения, снова замаячила поблизости. Она по привычке устроилась на заднем сиденье. С лицом в лучших традициях игроков в покер – невозмутимым. Адаптировалась, чтоб ее.
А ведь вечер только начинался…
Ден повернулся и выжидающе посмотрел на меня. Похоже, он уже успокоился и остыл после того, как приставал ко мне в прихожей. Странно было думать, что совсем недавно на моем пороге стоял Антон, который притащил медведя и обращался со мной, как с фарфоровой статуэткой. Я уже почти жалела, что медведя не принес Ден. Тогда у меня появился бы повод прибить его еще в дверях. Я могла бы и теперь обидеться на него и уйти в глухую оборону, но тогда он бы понял, что задел, нащупал мое слабое место. А мне не улыбалось признаваться, что в последнее время моим слабым местом стал он, этот придурок. Поэтому я наградила его ледяным взглядом и процедила:
