– Это не помешает представлению, а мне поможет успокоиться. Шампанское только раззадорило меня! – ответила блондинка, прижимаясь к нему еще крепче.
Габриэль понимал, что сейчас ему придется взять эту тетку под ручки и вывести из зала. То есть самому уйти вместе с ней. В голову лезли радостные мысли: «Кто же знал, что ее так развезет? Явно алкоголичка конченая. Вот ведь привязалась!»
В тот момент Елена сама разрешила ситуацию – выпила полбутылки и завалилась ему на колени спать. Он только и успел подхватить бутылку и, завинтив крышку, сунуть ее в сумку женщины. И сразу сзади раздались громкие возгласы: «Совсем обалдели! Еще сидят в партере… Эй, любезные, вы не на местах для поцелуев! От них коньяком пахнет! Какой кошмар!»
– Сами замолчите и не нюхайте нас, – грубо ответил Габриэль, когда понял, что комментарии соседей-зрителей мешают больше, чем Елена.
Воцарилась тишина. А кому было шуметь? Зрители, сидевшие позади, замолкли, видимо, боясь неприятностей, поскольку вид Габриэля сигнализировал о том, что он вполне способен эти неприятности им доставить, долго просить не придется. Сам Габриэль молчал, глядя на сцену, а Елена спала, капая слюной ему на ботинки. Только иногда он слегка тормошил ее, потому что та начинала посапывать и даже похрапывать. Так блондинка и проспала до конца спектакля. И больше никому не мешала.
И вот зрительный зал взорвался аплодисментами и криками «Браво!». Публика кинулась к сцене с цветами и даже с какими-то мягкими игрушками. Габриэль засмотрелся на Абрикосову – в ней была особая стать. Теперь он понимал, как из сотни прекрасных танцовщиц можно выделить одну-единственную. Вроде у девушек в кордебалете все, как у Варвары, но у нее – как-то по-особенному. Габриэль смотрел на ее точеную фигурку, на шею, голову с красиво уложенными светлыми волосами… Смотрел, но под сильным макияжем не мог увидеть лица балерины.
– Елена, вставайте! Эй! – Он потряс «мешок», лежащий на нем тяжелым грузом.
– Что? Не надо, мама, я еще хочу поспать, – ответила блондинка, уютно устраиваясь на его бедре.
– Вставать пора! И я не мама, а уж скорее папа, – буркнул Габриэль, подумав с невольным вздохом: ну почему в последнее время он постоянно попадает в идиотские ситуации?
Блондинка открыла глаза и вскрикнула. Хорошо еще окружающие не услышали, так как все громко аплодировали и кричали.
– Тихо! – приказал Габриэль.
Елена сфокусировала на нем пьяные глаза.
– Ой! А зачем вы меня пугаете?
– Я пугаю? – удивился Габриэль, не понимая женской логики.
– Моего отца вспомнили… Я – папа, сказали. Типун вам на язык! Мой папа умер давно. А что происходит? Конец уже? Ой, я что, задремала?
– Ага, слегка так, – усмехнулся Габриэль. – Отведите меня к гримеркам, как обещали. Только мне бы цветы купить где-нибудь… Не догадался заранее. Вернее, не знал, что придется встретиться.
– А, помню, Варе Абрикосовой, – закивала женщина. – Цветы продаются внизу, на первом этаже.
Габриэль первым делом спустился в фойе и приобрел охапку белых роз – последних. Почти все цветы уже были раскуплены. В основном чтобы вручить артистам. Но многие мужчины дарили букеты и своим спутницам, явно надеясь на продолжение свидания.
Габриэль вернулся в зал. Он не забыл и про свою несуразную даму – вложил Елене в руки небольшой букетик.
– Ой, спасибо! Какой вы галантный! – зарделась та. – Даже не знаю, как вас благодарить!
– Не надо ничего, – сразу же пресек Габриэль.
– А этот безумный, фантастичный букет для госпожи Абрикосовой? – покосилась женщина на нежные розы.
– Да.
– Идите за мной, – заговорщически прошептала Елена и поманила пальчиком Габриэля.
Они двинулись навстречу толпе, шумно обсуждающей спектакль и свернули вправо, к двери с табличкой «Служебное помещение». Там было намного холоднее, темнее и сильно накурено. В коридоре им встретилась пожилая женщина в синей униформе и с обычным веником в руке.
– Здравствуйте, Леночка, – поздоровалась она с Еленой. – Что? К Саше?
– Да. А мой спутник – к Варе.
– Понятно, – улыбнулась бабулька. – Ну, ты знаешь, что делать…
– Спасибо. А еще я знаю, что можно и что нельзя, дабы не потревожить танцовщиков, – успокоила ее блондинка, которая немного протрезвела, выспавшись на коленках Габриэля. Женщина потянула спутника дальше и указала на одну из гримерок. – Она там. А я к Сашеньке. Встретимся у служебного входа. Думаю, вы долго не задержитесь у этой снежной королевы.
Елена еще раз томно посмотрела на мужчину и, громко постучав, вошла в гримерную.
Габриэль дошел до нужной ему двери и тоже постучал. Все пошло сразу же не так, потому что ответа не последовало. Он постучал еще раз, а затем, не дождавшись отклика, вошел. Небольшая комнатка была завалена всевозможными вещами. Но Габриэль их не рассматривал, а обратил внимание на центральную фигуру – на Варвару, которая стояла посередине комнаты, тяжело дыша и держась рукой за стену. Все вопросы застряли у него в горле, когда он увидел ее искаженное болью, мертвенно-бледное лицо с размазанным гримом – черно-красные пятна по щекам и скулам.
– Помоги мне! Надо к врачу… ноги… – прошептала балерина и стала оседать.
Варвара упала бы на пол, если бы Габриэль вовремя не подхватил ее на руки.
– Что случилось? Варвара! Господи!
– Помоги… ноги… – повторила она, закрывая глаза. Невольно посмотрев на ее стройные ножки, Габриэль ахнул. Ступни у нее были в крови. Кровь буквально капала с них, и пол тоже уже был в кровавых следах. Тут же валялись и ее пуанты кроваво-красного цвета, словно специально для того, чтобы замаскировать, что и они пропитались кровью.
– Боже!
Габриэль, прижав к себе балерину, выскочил из гримерки. Сердце его готово было вылететь из груди от волнения. Варя, явно находясь в полуобморочном состоянии, склонила голову ему на грудь и тихо плакала.
– Все будет хорошо! Все будет хорошо! Я сейчас! Я быстро! Только держись! Пожалуйста! – шептал Габриэль.
Он выбежал на улицу, как был, в костюме, не забрав из гардероба плащ. Добежал до своей машины, открыл заднюю дверцу и осторожно уложил балерину на сиденье. Ее ножки свешивались наружу. Варвара затихла, казалось, что потеряла сознание. Висконти быстро достал из багажника аптечку и начал наматывать бинты, которые тут же пропитывались кровью и становились красными. Поняв, что это сизифов труд, Габриэль слегка согнул ноги Вари в коленях, закрыл дверцу и окровавленными руками, набрал на мобильном номер Константина.
– Ты где?! – спросил, едва тот откликнулся.
– Габриэль?
– Я. Ты где?! – повторил он, не замечая, что руки сильно трясутся.
– Дома. Ты чего кричишь? – Костя не понял, что друг звонит ему как доктору.
