– С тех пор она хранилась в нашей семье.
Дейв перевернул фотографию, и на обороте девочки прочли единственное слово «погребе», написанное старомодным почерком. У них в семье, добавил он, считалось, что клад спрятан в погребе.
Эти дополнительные сведения сильно взволновали Нэнси, но, прежде чем рассказать Дейву о надписи на другой фотографии, она спросила, почему он скрывал от Эда Роули свою цель.
– Боялся, что он меня не наймет. Вдруг бы он подумал, что я буду увиливать от работы и разыскивать клад! – Но ковбой заверил Нэнси, что занимался поисками только в свое свободное время.
– А откуда ты узнал про потайной ход? – спросила Бесс.
– Предание о нем сохранялось в нашей семье всегда, – ответил Дейв. – В старину за пристройкой густо росли деревья, и в случае нападения индейцев обитатели дома выбирались через лаз и незаметно уходили в тайное убежище на горе.
Затем Дейв признался, что тогда в кухне миссис Термонд напугал он. У него было намерение заняться поисками в погребе в ту ночь, когда он сменится с дежурства.
– Но ты подняла такой тарарам, – ухмыльнулся он, глядя на Нэнси, – что я предпочел выбраться через пристройку и вернуться на кухню с веранды вместе с остальными.
– Я тебе верю, Дейв, – сказала Нэнси, – но обещай утром сразу же рассказать мистеру Роули обо всем. Ковбой ответил, что и сам собирался это сделать.
– Извините, девочки, что я вас встретил не слишком-то приветливо, – закончил он. – Но мне просто хотелось искать клад без лишних помех.
– Да уж! – сказала Джорджи. – Ты просто на нас рычал. Но, может быть, мы все-таки тебя простим!
– Ну, конечно, простим, – утешила его Бесс. Нэнси улыбнулась Дейву, и он засмеялся.
– Только ты мне все равно нравилась, – сказал он.
Нэнси вынула из кармана старинные часики и показала Дейву, как открывается потайное отделение. Фотография Фрэнсис Хамбер точно прилегла к оторванному уголку в пустой рамке.
– Ты молодец! – одобрительно сказал он. – Настоящий сыщик!
Нэнси вынула фотографию Валентайна и показала ему надпись на обороте.
– Теперь благодаря твоей фотографии мы знаем все! – воскликнула она взволнованно.
– «Зеленая бутылка в погребе», – прочел Дейв вслух. – Но ведь навряд ли клад мог уместиться в бутылке! Наверное, в ней просто есть указание, где его искать.
– Вот и Нэнси так думает, – засмеялась Джорджи. – Ну, начинаем копать!
Полчаса Дейв раскапывал пол, а девочки перебирали комья глины.
– Вот она! – внезапно вскрикнула Бесс.
Нэнси кинулась к ней и пошарила там, где указала Бесс. Ее пальцы коснулись горлышка с навинченной пробкой.
Дейв начал осторожно окапывать бутылку. Когда она была освобождена от земли наполовину, Нэнси сказала:
– Подожди! – И отодвинула комья в сторону, а потом осветила фонариком большую бутылку.
Бесс даже вскрикнула от разочарования. Бутылка была черная.
– Значит, не надо тратить на нее времени! – сказала Нэнси. – Мы ищем зеленую. Эта пролежала тут много лет и постепенно ушла в землю.
С мрачной решимостью кладоискатели продолжали рыться в земле. Когда весь пол в погребе был перекопан, они устало сели.
Бесс сказала вслух то, что думали все:
– Наверное, кто-то ее уже нашел!
– Может быть, Шорти, – заметил Дейв. – Я замечал, как он что-то высматривал. – Он добавил, что Шорти, видимо, знает про тайный лаз и, кажется, приложил руку к происшествиям на ранчо. – Но только он орудует не один, а кто его сообщники, я не знаю, – докончил Дейв.
Если бы Шорти и его дружки отыскали клад, возразила Нэнси, их давно бы и след простыл. Он добавила:
– Но ведь бутылку мог найти еще кто-то – сама Фрэнсис Хамбер. Ты знаешь, как все это происходило, Дейв?
– Знаю только, что на ранчо Дирк Валентайн и Фрэнсис встретились всего один раз. Он передал через кого-то, что будет ждать ее в пристройке, и она вышла к нему через погреб. Но за Валентайном гнались, и он вынужден был покинуть здешние места. Однако летом тысяча восемьсот восьмидесятого года он ей написал.
Это письмо перехватил ее отец и отправил Фрэнсис к родным в Монтане. Видимо, бутылку в погребе Валентайн спрятал, пока Фрэнсис была в отъезде, а ей послал часы с фотографиями, на обороте которых написал, где бутылка.
– Правильно! – сказала Бесс. – На часах ведь вырезана дата – июнь тысяча восемьсот восьмидесятого года!
Видимо, продолжал Дейв, Фрэнсис известила Валентайна, когда она должна вернуться, потому что в ту же ночь он пробрался на ранчо. Но шериф и его помощники предусмотрели это, устроили засаду и застрелили Валентайна, когда он вошел в пристройку. Потом шериф отправился к своей дочери. Она в гостиной заправляла лампу и упала без чувств, когда он сказал ей, что ее возлюбленный убит.
– О-о! – вскрикнула Бесс.
– Много недель она пролежала при смерти, – продолжал Дейв. – В это время ее отец нашел часы Валентайна и забрал их. Когда она, наконец, достаточно окрепла, он отправил ее к тетке в Буффало. Там она вышла замуж, родила двоих детей и умерла еще совсем молодой.
– Бедняжка! – вздохнула Джорджи. – И значит, она так и не вернулась сюда за завещанным ей кладом! Дейв встал.
– Мне пора, – сказал он. – Сейчас мое время дежурить у восточного луга.
Они все выбрались через лаз в пристройку, а там разошлись. Девочки пошли принять душ и переодеться.
И все это время Нэнси размышляла над тем, что услышала от Дейва, пытаясь воссоздать, что именно произошло здесь в ночь гибели разбойника.
«Если Фрэнсис вернулась домой из Монтаны в тот самый день, – рассуждала Нэнси, – у нее вряд ли была возможность до вечера спуститься в погреб за бутылкой. Несомненно, она знала или догадывалась, что ее возлюбленный будет ждать на месте их прежней встречи. И, конечно, Фрэнсис должна была услышать выстрелы».
Тут Нэнси немного запуталась. Может быть, Фрэнсис уже была в погребе и убежала в гостиную зажечь лампу? Но зачем? Она бы скорее выбралась в пристройку к Валентайну. А если она уже нашла бутылку? Услышав выстрелы, в панике бросилась наверх и тут заметила, что все еще держит в руке бутылку…
– Ну, конечно же! Она спрятала ее в лампу! – воскликнула Нэнси. – И сделала вид, что заправляет ее, когда увидела отца.
Бесс с Джорджи вытаращили на нее глаза. Засмеявшись, Нэнси быстро объяснила им свою новую теорию.
– Надо будет спросить тетю Бет, сохранились ли старые керосиновые лампы, – сказала она, и они втроем побежали в гостиную.
Миссис Роули, уютно расположившись в кресле-качалке, штопала носки мужа. На вопрос Нэнси она ответила, что в чулане за комнатой Элис полно всяких старых вещей, оставшихся от прежних владельцев.
