— Мы все из одной семьи.
— Неужели мы проиграли? — прошептала я.
— Ты потеряла веру, Бетани? — спросил мой брат.
— Откуда ей взяться, если Бог нас покинул?
— Именно в такие, самые темные времена вера не должна угасать, — ответил Гэбриэл. — Он всегда рядом и наблюдает за нами. Он выведет тебя на путь истинный.
Какой же Гэбриэл умник! Однако я с ним мысленно согласилась. Он прав, и гроза еще не миновала. Но я ужасно устала и заодно смогла убедиться в том, что даже ангелы не идеальны. Странно, но где-то в глубине — под всеми слоями тревог, обид и гнева — я ощущала прикосновение заботливой руки. Кто-то словно утешал меня, давая мне надежду.
Я уставилась на подвальную дверь. Айви сжалилась надо мной.
— От Бетани никому не будет никакой пользы, пока она не проведает Ксавье.
Гэбриэл молча кивнул. Я поблагодарила брата и сестру и едва не помчалась по коридору во всю прыть.
— Пять минут! — крикнул мне вслед Гэбриэл. — И не освобождай его ни в коем случае!
— Ладно!
— Бетани! — позвала меня Айви, догнала и вручила глиняную кружку, от которой исходил пряный аромат. — Попробуй, может, ты уговоришь его выпить настой.
— А что это?
— Чай с мандрагорой.
— А для чего?
— Ксавье успокоится, и нам не придется дежурить возле него ночью. А утро вечера мудренее, — подбодрила меня Айви.
— Точно.
— Бетани, после того как побудешь с Ксавье, ты должна хоть немного поспать. Ты измучилась.
— Хорошая мысль. — Я слабо улыбнулась сестре.
Я умело подыгрывала Айви и Габриэлю. Может, позже я опять проскользну к Ксавье и посижу возле него!
Но, очутившись в подвале, я замерла. Зрелище окровавленного Ксавье оказалось невыносимым. Его тело было спортивным, крепким, но он выглядел ранимым и беспомощным. Губы потрескались, подбородок зарос щетиной. В глазах Ксавье застыло выражение жертвы. Но ведь он — не из тех, кто шарахается прочь от проблем. Ксавье предпочитал сражаться в открытую. Но как победить врага, который поселился внутри тебя?
Я поставила кружку с дымящимся чаем на старый виниловый проигрыватель, подошла к ржавой раковине и намочила полотенце. Затем вернулась к кровати и осторожно омыла царапины Ксавье.
Сначала он явно обрадовался мне, но потом в его сознании пробудились кошмарные воспоминания.
— Бет, — прохрипел он. — Прости! Я так виноват!
— Ксавье, что случилось?
Я по привычке прижала ладонь к его лбу.
— Что за жуткие вещи я говорил! Я ничего такого не имел в виду… ничего!
Я не знала, скоро ли тьма снова завладеет им. Он уже покрывался потом и скрипел зубами. Поразительно, как ему вообще удалось добиться хотя бы малого успеха в этой битве — заставить Люцифера уйти с дороги практически невозможно. Наверное, Ксавье был сильнее, чем мы считали. Хотя зачем гадать? Времени у нас было в обрез.
Я прижала палец к его губам.
— Ксавье, это был не ты. Забудь. Выпей это… — Я поднесла к его рту кружку, уповая на то, что тварь не вынырнет на поверхность его сознания. — Тебе полегчает.
Ксавье послушно сделал несколько глотков и поморщился.
— Извини, — сказала я. — Вкус такой же гадкий, как запах?
— Угу.
До нас донеслись приглушенные голоса Гэбриэла и Айви.
— Что они задумали? — осведомился Ксавье.
— Они просто хотят разобраться, — ответила я и сжала его руку. — Тебе надо пережить ночь…
Внезапно он зажмурился и болезненно застонал.
— Ночь? — переспросил он. — Неужели они прямо сейчас не могут мне помочь?
— Они готовятся, Ксавье, — прошептала я. — Потерпи.
Он резко отвернулся от меня.
— Уходи, Бет… Я же монстр.
— Нет, — заявила я и наклонилась к нему поближе. — Мы повенчаны. Мы будем вместе, какими бы ни были — хорошими, плохими или уродливыми.
— Насчет последнего ты права, — произнес Ксавье.
— Мне все равно, так что кончай спорить, — резюмировала я.
— Бет… — испуганно начал он. — Я не могу ему помешать. Кто-то прямо щелкает выключателем у меня в мозгу, и я перестаю собой управлять.
— Ксавье, ты справишься.
— А вдруг нет? — выдохнул он.
— Ты силен. Хочешь, скажу, откуда я это знаю?
Ксавье посмотрел на меня с первой искоркой надежды в глазах, начиная с того момента, как мы привели его в подвал.
— Откуда?
— Сейчас со мной общаешься ты. Ты победил его, это и есть настоящий подвиг.
Ксавье вяло улыбнулся.
— Спасибо, Бет.
— Так-то лучше.
— Бет, сделай и ты кое-что для меня.
Взор Ксавье совсем прояснился.
— Вдруг у нас не получится… тогда…
У него сорвался голос, и он умолк.
— Что, Ксавье? — тихо спросила я.
Чувства, охватившие меня, были настолько сильны, что я едва их вынесла.
— Обещай мне, что не будешь горевать?
— Ну… — выдавила я.
— Если у Гэбриэля и Айви не выйдет…
— Они сумеют, Ксавье, — настаивала я.
Ксавье задумался.
— Внутри меня что-то адское, Бет, но я стану бороться. Если я не смогу победить, вы должны держать меня взаперти, чтобы я никого не покалечил.
— Ксавье!
— Хотя в таком случае я бы предпочел смерть.
— Что ты говоришь!..
— И ты позволишь мне умереть, — продолжал он.
— Нет! — воскликнула я.
— Бет, ты отпустишь меня. Хватит с меня мучений.
— Ты никому не причинишь вреда, — сказала я. — Пожалуйста, не проси меня о большем.
— Хорошо, — пробормотал он. — Еще увидимся. Не забывай меня.
— Что? — спросила я, но он уже спал.
Айви заварила крепкое снадобье.
— Я скорее себя забуду, — вымолвила я, прижавшись губами к виску Ксавье.
Я поднялась наверх и взяла теплое одеяло. Закутавшись в него, я опять спустилась в подвал и устроилась в ветхом кресле-качалке. На сей раз Айви и Гэбриэль не имели ничего против — текущие по моим щекам слезы подсказали им, что меня лучше не трогать. Порой я начинала дремать, но мгновенно просыпалась при малейшем шорохе или движении. Мне казалось, что, когда я открываю глаза, я замечаю изменения во внешности Ксавье. Его щеки запали еще сильнее, а вокруг губ образовались вмятины. Но я внушала себе, что сумрак, царящий в подвале, играет с моим восприятием.
