Рядом шумело море, начинался шторм, и упругий ветер срывал пенные верхушки прибоя. Гриша сел в свой «паккард», и верный Пако помчал его в последний раз по испанской земле. Я стоял на дороге и смотрел им вслед, пока машина не скрылась за дальним поворотом, — завершил свое повествование Лев Василевский.
Иван Винаров напоминает, что у Льва Петровича имелось много творческих замыслов. Он переводил с французского, испанского рассказы, эссе, сам писал. Примечательно и то, что осенью 1936 года Ян Карлович Берзин оказался в Испании на посту главного военного советника под псевдонимом «Гришин». Василевский и Сыроежкин оказались в числе его ближайших помощников.
— Я знал, с какой любовью он относился к людям, — говорил Винаров. — Находясь в Москве, Берзин заботился о семьях тех, кто, оказавшись на чужбине, постоянно рисковал жизнью. В Испании он прежде всего ценил в разведчиках твердость духа, силу воли, неподкупность. Но он не был человеком с душой нараспашку. Его отличала постоянная требовательность к себе и подчиненным. Об этом мы не раз вспоминали на встречах с Василевским…
— Астрономы считают 22 июня первым днем лета, — говорит Винаров. — Но в то утро солнце над Москвой не появилось, оно утонуло в мрачных тучах совсем не летнего неба. Я, как обычно, проснулся рано и, перед тем как отправиться на работу — меня назначили преподавателем Военной академии имени М. В. Фрунзе, — зашел к себе в импровизированную мастерскую, под лестничной клеткой. Неожиданно с испуганным лицом вошла жена. Галина сказала: «Война. Началась война. Вторглись немцы. От Балтики до Черного моря… Что же будет, Ванко?» Я погладил ее по щеке, как мог стал успокаивать…
…Москва, сентябрь. Кто мог подумать несколько месяцев назад, что танковая армада Гудериана будет угрожать Москве? Но мощная бронированная лавина с каждым днем все ближе походила к столице. Москва становилась фронтовым городом. По ее улицам громыхали пушки и танки, шагала пехота. Тысячи москвичей вышли на строительство укреплений. «Чем ты помог фронту?» — плакаты с этими словами расклеены на фасадах домов, на заборах. «Чем ты помог фронту?» — это определяло в те грозные дни смысл жизни.
Я имел к началу войны с Германией звание полковника Красной армии, — продолжает свой рассказ Иван Винаров. — Мне, Христо Боеву и Цвятко Радойнову было поручено собрать всех находившихся в Москве и ее окрестностях болгарских политэмигрантов. План предполагал часть этих людей включить в состав бригады для обороны Москвы, а остальных забросить со спецзаданиями в тыл к немцам. «Наш главный интернациональный долг, — напутствовали нас, — теперь состоит в том, чтобы сделать все возможное для оказания помощи советскому народу». Мы в считанные дни составили список людей, годившихся для перехода через линию фронта в Болгарию…
В те дни переброска групп в немецкий тыл по воздуху представляла огромную опасность. Оставался морской путь. Но и на Черном море гитлеровцы рыскали во всех направлениях. И все же Винаров, Боев и Радойнов предпочли этот вариант. Советское командование тоже согласилось с ними.
…Варна. Наша машина сворачивает с шоссе на узкую проселочную дорогу, рассекающую огромный прибрежный зеленый массив. Прямая, как стрела, она неожиданно переходит в крутой серпантин. Чувствуется дыхание моря, сквозь ветви деревьев просвечивают песчаные отмели реки Камчия, которая здесь впадает в море. Поворот, еще поворот, и водитель тормозит «газик» возле белокаменного обелиска, поднявшегося над клумбами алых цветов.
— Это памятник болгарским героям. Их было четырнадцать. Четырнадцать болгарских патриотов. Руководил группой близкий друг Ивана Винарова Цвятко Радойнов. Вышли с базы в открытое море на советской подводной лодке Щ-211 под командованием капитан-лейтенанта Александра Девятко. Темная ночь окутывала просторы. На то был свой расчет — чтобы не угодить под обстрел или бомбежку фашистских кораблей или «мессершмидтов». На подходе к болгарским берегам Щ- 211 оказалась в зоне минного поля. Однако умелым маневром экипаж вывел лодку из смертельной ловушки. Правда, дальнейшие события разворачивались не самым лучшим образом: взошла луна, поднялся шквальный ветер, забушевали волны, мешавшие высадке группы на берег. И все же патриоты сошли на родную землю. Но большинство людей из десанта были схвачены и впоследствии расстреляны.
Нам в послевоенные годы довелось встречаться лишь с двумя оставшимися в живых болгарскими подводниками — генерал-майором Иваном Мариновым и видным общественным деятелем Кириллом Видинским. Они были в чрезвычайном десанте бесстрашного Цвятко Радойнова на борту советской подлодки Щ-211, и им просто чудом удалось уйти из рук гитлеровцев.
Забегая вперед, скажу, что в Москве мне довелось связаться с уцелевшим подводником лодки Щ-211 — капитаном второго ранга в отставке Григорием Ефимовичем Рядовым, который рассказал, что павшие смертью храбрых болгарские товарищи прошли очень серьезную и большую школу борьбы. И лишь когда им стала угрожать смертельная опасность от преследования болгарской охранки, они перебрались в Советский Союз. Многие из них проявили чудеса героизма на баррикадах республиканской Испании. После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз эти замечательные люди добровольно вызвались уйти на фронт, чтобы помочь своим советским братьям отстоять Родину, разгромить ненавистного врага. И вот тогда было принято решение направить их для активного участия в движении Сопротивления на болгарской земле. Так начался рейс подлодки Щ-211 с группой Цвятко Радойнова, которая взяла курс на Болгарию и всплыла южнее устья реки Камчия…
…Ее обнаружили на тридцатидвухметровой глубине рыбаки с болгарского траулера «Алка» в каких-нибудь 15 милях от берега в районе Бяла. Спустившиеся на эту глубину смельчаки были поражены увиденным: то, что прежде принималось рыбаками траулеров за коварную подводную скалу, на которой рвались самые прочные сети, оказалось… боевой рубкой затонувшей подводной лодки. Спустя несколько дней, когда на место происшествия прибыли советские и болгарские спасатели, стало ясно, что на морском дне покоится подводная лодка Щ-204, входившая, как и Щ- 211, в 1-ю бригаду подлодок Черноморского флота. Под разными номерами бороздили морские дали и выполняли сложнейшие боевые задания в годы войны эти лодки. Подводники прозвали их «щуками». Во фронтовых сложнейших условиях, отчаянных схватках с гитлеровскими фашистами по-разному сложились судьбы неутомимых «щук» и их экипажей. До самых последних дней море сурово хранило тайну исчезновения и Щ-204.
Из биографии Щ-204. Подлодка вступила в строй в 1935 году. На третий день войны вышла с базы с задачей разведки и уничтожения транспортов и боевых кораблей фашистов. Выполнив задачу, благополучно вернулась на базу 8 июля. Через две недели Щ-204 снова вышла в море для несения дозорной службы в район Мангалия — Тузла. В третьей декаде ноября 1941 года Щ-204 с тем же заданием вышла из Туапсе в район Варна — Бургас под командованием капитан-лейтенанта Ивана Гриценко. 5 декабря экипажу было приказано оказать немедленную помощь подорвавшейся на мине Щ-205. С задания «щука» не вернулась… В начале весны 1942 года Щ-204 была официально исключена из списков Черноморского флота.
Из биографии Ивана Гриценко. Капитан-лейтенант Иван Гриценко родился в Ставропольском крае. В 1925 году он ушел добровольцем в Красную армию. Радостное событие произошло для молодого человека в 1931 году, когда его приняли в партию большевиков. Верность военному долгу, превосходная подготовка, мужество, патриотизм — так написано во всех аттестациях Ивана Гриценко, которому командование доверило Щ-204. На ее борту было сорок два члена экипажа, находились и «пассажиры» — боевые разведчики.
