— Все понятно. Хотя треугольник стандартный. Могу поменять местами три составляющие?
— Ладно, меняй. Но основной причиной работы на советскую разведку должна быть ненависть к империалистическим поджигателям войны.
— Хорошо. Я смогу увидеть этого человека?
— Ты встретишься с ним на его квартире. Запасись временем, терпением и магнитофоном. Кстати, он тоже кое-что написал и передаст копию своего повествования. Мы его видели. В принципе, бред сивой кобылы. Но может пригодиться. Потом вернешь мне этот материал. Кстати, он задумал даже написать книгу о своей жизни и мужественном поступке. Ты его поддержи в этом начинании. Итак, до встречи. Я тебе позвоню, когда все будет готово. Да, забыл сказать, что он неплохо говорит по-русски…
Я тоже начал готовиться к встрече. Шли восьмидесятые годы… И чтобы принять столь трудное для иностранного разведчика решение, нужны были очень веские основания. А может быть, действительно, здорово поработали советские контрразведчики?
Где и в чем вся правда? Древнейший китайский философ Конфуций дал жизнь весьма хитрому афоризму: «Не правда делает человека великим, а человек делает великой правду». Натовский полковник прекрасно понимал, что совершает предательство по отношению к своей стране. И в то же время он нашел для себя достаточно убедительные причины, которые оправдывали совершенный им поступок и вроде бы не терзали совесть тяжкими угрызениями. Как постичь правду? Французская пословица с присущим этому народу юмором гласит: «Истинную правду можно узнать лишь от трех категорий людей: от детей, сумасшедших и пьяных».
Мой собеседник, к которому мы приехали в гости на его московскую квартиру, не относился ни к одной из категорий людей французской пословицы. И я предлагаю читателям самим разобраться в правдах и неправдах судьбы этого человека, ибо привожу его жизнеописание без всяких цензурных изъятий — как говорится, из первых уст… Во всяком случае, оно очень отличается от серии очерков, которые были опубликованы в «Неделе» под заголовком «Прощайте, господин полковник».
— Здравствуйте, раздевайтесь, проходите… Давайте знакомиться: Иван Иванович Ван Энгеланд. Немного странно звучит, не правда ли? Но зато абсолютно точно. Так переводятся с французского на русский мои имя и отчество — Ван Иоганнес…
Ну что ж, пусть будет Иван Иванович. Ибо мало что в его облике выдает иностранца. Волнистые русые волосы, серые со смешинкой глаза, немного курносый нос и мягкий, напоминающий прибалтийский, акцент, когда он говорит… Утверждают, что, придя в дом к незнакомому человеку, можно сразу же составить о нем довольно точное представление: стоит лишь пройти по квартире. Может быть, да, а может быть, и нет… Во всяком случае, если бы я не знал о военном прошлом Ивана Ивановича, то, наверное, подумал, что здесь живет человек, посвятивший себя одной из муз. Весь коридор и половина стен заставлены шкафами и стеллажами с книгами по искусству. На остальных стенах — множество картин… Впрочем, есть одна зацепка — строгая дисциплина обстановки. От этого квартира кажется очень простой, хотя мебели в ней немало.
— Виски, коньяк?
— Лучше чай. С утра вроде бы несподручно.
Иван Иванович смеется:
— Все зависит от привычек и отношений с Бахусом. Один из моих непосредственных шефов в бельгийской разведке, бывший штурман бомбардировочной авиации майор Лио-нард считал, например, что рабочий день должен начинаться обязательно с аперитива.
— А как же работа?
— Работу делали мы, а он руководил. Правда, не очень долго… Впрочем, мы отвлеклись. Насколько я понимаю, вы ждете от меня рассказа о моей жизни и прочем?
— С гораздо большим нетерпением, чем чая.
— Что ж, тогда начнем, пожалуй…
— …Сегодня мой день рождения. Мне исполнилось… Впрочем, скажем так: мне за пятьдесят. Не так уж мало, верно ведь? Во всяком случае, даже по самым оптимальным нормам я прошагал большую половину отпущенного Господом пути, который, как всякому известно, не бесконечен… И наверное, нет ничего удивительного в том, что появилось желание пофилософствовать. В человеческой жизни не может не быть коллизий — больших или малых, ибо столкновение добра и зла, хорошего и плохого — это та неизбежная диалектика, которая не минует никого. Самое главное — попытаться отыскать ответ на сакраментальный вопрос: почему? Тогда легче. Страшно то, что необъяснимо. Когда умерла мать — это было трагедией. Но люди не научились еще бороться с раковыми опухолями, особенно тогда… Когда через три месяца после ее кончины не стало отца — это тоже стало трагедией. Когда в далекой юности угасла нежданно-негаданно первая любовь, это воспринялось по малолетству концом света.
Никто не может заменить умерших родителей. А вот умершую любовь сменяет другая. Не всегда, если только очень повезет. Она пришла ко мне через много лет, в вашей стране. Сегодня, вернувшись пораньше домой, чтобы подготовиться к семейному торжеству, я совершенно случайно обнаружил подарок, спрятанный моей женой. Она преподнесет его вечером, когда соберутся друзья и знакомые… Я знаю, что лежит в этой небольшой коробке, перевязанной шелковой лентой. Но обязательно удивлюсь «неожиданному» презенту, так необыкновенно умело выбранному моей подругой. Подаркам надо удивляться всегда. Они ведь не так часты в нашей жизни…
Еще один из них, кстати, вручил мне сегодня начальник паспортного стола. Вот он, этот документ, удостоверяющий, что я — гражданин Советского Союза.
Разрешите все же еще раз представиться: Иоганнес — теперь уже Иван Иванович — Ван Энгеланд, бывший помощник бельгийского военного атташе. Люди моей профессии, как правило, не раздают визитных карточек, во всяком случае, таких, где указано истинное место работы. А трудился я последние четверть века в учреждениях, которые имели прямое отношение к разведывательным службам НАТО. Итак, военный разведчик, отказавшийся от своей профессии и порвавший с хозяевами, которым служил. Почему? Ответить на любой вопрос однозначно очень трудно. Тем более — на такой. Ведь можно взглянуть на то или иное явление с одной стороны, можно — с другой, а иногда — и с третьей. Все зависит опять же от точки зрения…
В одной из шекспировских трагедий есть странная на первый взгляд мысль, что зло, совершенное человеком, живет и после его смерти, а добро зачастую следует за ним в могилу. Не так уж парадоксально, как кажется! Подлые дела и поступки имеют активную тенденцию к инерции, как однажды начавшийся оползень. Желание же творить добро требует неустанной борьбы, безжалостной траты сил, ибо без этого любая, самая прекрасная идея превращается лишь в пустозвонное эхо, в мертвую и никому не нужную иллюзию. Что греха таить, нелегко было мне порвать с привычным миром, пренебречь карьерой и пережить презрение некоторых из бывших коллег. Ведь понятие добра и зла у разных людей отнюдь не одинаковое.
Как пришел я к трудной победе над самим собой и предрассудками, об этом мне и предстоит рассказать. Тогда, видимо, не нужно будет задавать банального вопроса «Почему?».
Но сначала немного о себе…
