– Как насовещались? – спросила Альтива, когда обнимашки Хэльды и Дородеи закончились.
– Подофти, – отмахнулась та, давясь куском сочного рыбного пирога.
– Если гресса не против, я расскажу, – взглянул на нее чопорный Нанзиэт.
– Угу, – кивнула та.
– Все воины Хаэрсов и маги идут на восточную стену. Впрочем, как и от остальных кланов. Лучников распределили по гнездам, я старший в левом. Со мной десяток стрелков и пара воинов ближнего боя, так на всякий случай. На стене за командира Вагард Томкару, ему подчиняются командиры клановых отрядов. Магами командует Банията Томкару.
– Что ж, – пожала плечами эльфийка, – все вполне логично. Гранд Боя и почти Гранд Вязи командуют на стене. Лучший лучник Семиградья в одном гнезде…
– Я всего лишь в десятке, гресса, – поправил ее Нанзиэт.
– Не скромничай, – махнула она рукой. – Четыре выигранных турнира. В том числе и последний – это больше чем у любого другого. Как понимаю, в правом гнезде тоже не новичок будет сидеть?
– Мой давний соперник, – улыбнулся эльф, – гресс Элд Флориан, средний сын главы Холмградского клана Бразо.
– О чем я и говорю, – удовлетворенно кивнула Альтива.
«Так, гнезда – это, я так понимаю, те самые площадки на отвесных скалах, – внимательно слушал разговор Матвей. – Нужно запомнить, что в левом будет Назиэт, вдруг придется уходить через них? Как бы не пересечься. Горная подготовка у меня, конечно, так себе, но и неумехой полным не являюсь. Был кое-какой опыт».
– А Амералис еще не вернулся? – задала еще один вопрос Альтива.
– Нет, – покачал эльф головой. – Но и тревожного маяка от него не было. Так что ждут.
– Ладно, – чуть прихлопнув ладонью по столешнице, подвела она итог разговору. – Хэль, доедай и поднимайся, комната та же, в которой останавливаемся всегда. Нанзиэт, ты отвечаешь за сбор Хаэрсов по тревоге.
– Да, гресса, – склонил тот голову.
– Пойдем, Малыш, – потянула она за руку Матвея. – Нечего здесь высиживать. Хотя подожди, – повернулась она к Дородее. – Тетушка, присмотрите за нашим мужем если что?
– Не волнуйся, дочка, за мной ваш муж будет как за каменной стеной.
– Спасибо, – улыбнулась девушка и повела парня на второй этаж.
* * *
Как на самом деле гудели иерихонские трубы, разрушившие стену библейского одноименного города, Матвей не знал. Но наверняка их звук был слабее того, что он услышал ночью. Казалось, стены уютной харчевни тетушки Дородеи вот-вот сложатся, похоронив их еще до прихода демонов.
После того, как они поднялись к себе в комнату с Альтивой, ждать долго Хэльду им не пришлось. Уже скоро дверь открылась, впуская немного квелую от усталости и обильного ужина беркату. Не снимая верхних одежд, лишь отстегнув пояса с оружием, они показали мужу на широкую кровать, а когда тот лег, пристроились по бокам, сразу же засопев ему в шею своими точеными носиками. Матвей уже подумывал, как ему аккуратно свинтить, не потревожив красавиц, но звук, наверняка всполошивший всю крепость, сделал это за него.
– Демоны, – синхронности и слаженности действий вскочивших девушек могли позавидовать бессменные олимпийские чемпионки по синхронному плаванию там, на Земле.
Подхватив оружие, они стали быстро застегивать непослушными со сна руками бляхи.
– А ты куда, Малыш? – придержала Матвея Хэльда, увидев, что тот, подражая им, тоже напяливает на себя пояс с кинжалом. – Ты останешься здесь с тетушкой Дородеей.
– А вот и она, – услышав стук в дверь, метнулась к ней эльфийка.
И точно, едва засов отошел в сторону, и дверь приоткрылась, в комнату вошла встревоженная и наверняка не спавшая дворфа.
– Тетушка… – попыталась что-то сказать Хэльда, но та перебила ее:
– Бегите уже, все было сказано вчера. А мы с Малышом будем ждать вас. Да хранит вас Небесный Гончар.
Девушки кивнули, потом внезапно подбежали к парню и оставили на его щеках по горячему поцелую.
– Будь умничкой, Малыш, – глядя ему в глаза, сказала Альтива и поцеловала еще раз, но уже в губы. А затем вылетела вслед сестре, и уже вскоре каблучки их сапог застучали, унося их голоса и их самих на восточную стену крепости.
«Вот и мое время пришло, – подумал Матвей. – Осталось избавиться от опеки».
Однако проще сказать, чем исполнить это. Куда бы ни пошел парень, за ним всюду следовала добрая Дородея, оберегая его от всяких случайностей. Даже в отхожем месте, где он собирался скрыться, ему это сделать не удалось. Ну, не ломать же ногу, которую тетушка вставила в проем между дверью и косяком, чтобы тот не закрылся изнутри. Мало того, он даже в комнате не мог уберечься от пристального ее внимания.
«Вот надзиратель, – даже немного восхищенно подумал Матвей. – Хрен скроешься от такой. Ну что ж, надеюсь, меня простят мои жены».
Стремительному движению парня, смогла бы позавидовать любая кобра. Рука словно выстрелила, сжимая сонную артерию женщины.
– Я нье хочью сдилатсь вьям бьёльно.
«Вот гадство, – чертыхнулся Матвей. – Понимать речь и говорить на ней – это не одно и то же. Здесь практика нужна. И большая. Я сейчас как немец в сорок первом: «Яйко, курка, млеко есть?»
Дворфа вцепилась руками в запястье парня, но, даже не смотря на свою недюжинную силу, отцепить его от своей шеи не смогла. Матвей, словно после долгой спячки (когда притворялся умалишенным), снова чувствовал себя полноценной личностью. В его крови клокотал адреналин, он чувствовал каждую свою мышцу, и, казалось, сожми он пальцы сильнее, шея тетушки хрупнет как сухая тростинка.
«Здесь сила тяжести меньше, я в этом практически уже не сомневаюсь», – как-то отстраненно подумал он, а вслух сказал:
– Пьерейдайте дьевочкам, чтобы простьильи. Так надо. Я нье буду длья ньих грузом. И вы простьитье.
И уже видя, как засыпает дворфа, он осознал, что та поняла его, вот только взгляд ее иначе как «ДУРАК» перевести было просто нельзя.
Аккуратно уложив Дородею на кровать, он зашарил взглядом по комнате.
– Так, девочки, один сидр я у вас реквизирую, – словно соскучившись по родной речи, бормотал он по-русски, подхватывая один из походных мешков своих уже почти бывших жен. – Мне он нужнее, а вы себе еще купите.
Осторожно выглянув в приоткрытую дверь, он прислушался к звукам в харчевне. В доме на удивление было тихо, только где-то в городе, как выстрелы, звучали короткие резкие команды, слышалось позвякивание оружия да дробный стук подошв по каменной мостовой.
Бесшумно пройдя по коридору до лестницы, ведущей на первый этаж, он снова остановился, чтобы осмотреться. В обеденном зале внизу было темно и пустынно. Лишь на стойке, таком своеобразном ресепшене, тихо потрескивала сальная свечка.
