– Вы постоянно были в их мыслях, – сказала мисс Уинтер.
– Нужно изменить имя, – устало вздохнула Харриет. – Потребуется кошмарное количество работы. Придется переписать всю пьесу. Сами понимаете, лорд Финстед присутствует в почти каждой сцене. – Она посмотрела на Дэниела: – Он главный герой, видишь ли.
– Я так и предполагал, – сухо ответил он.
– Тебе придется играть его роль.
– Видимо, выхода нет? – обратился он к мисс Уинтер.
Эта предательница открыто веселилась!
– Боюсь, что нет.
– А там есть единорог? – допытывалась Френсис. – Из меня выйдет прекрасный единорог!
– Думаю, именно я предпочел бы стать единорогом, – мрачно буркнул Дэниел.
– Вздор! – вмешалась мисс Уинтер. – Вы должны играть нашего героя!
На что Френсис, естественно, ответила:
– Единороги могут быть героями.
– Довольно единорогов! – взорвалась Элизабет.
Френсис высунула язык.
– Харриет, – начала мисс Уинтер, – поскольку лорд Уинстед не читал вашу пьесу, возможно, вы сумеете рассказать нам о его персонаже.
Глаза Харриет засияли.
– О, тебе понравится быть лордом Финстедом! Он раньше был очень красив.
Дэниел откашлялся:
– Раньше?
– Произошел пожар, – объяснила Харриет с грустным вздохом, по предположению Дэниела, обычно предназначавшимся для жертв реальных пожаров.
– Погоди-ка, – велел он и со все возрастающей тревогой глянул на мисс Уинтер. – Пожар случается не на сцене, верно?
– Не на сцене, конечно, – утешила Харриет. – К началу пьесы лорд Финстед уже жутко изуродован. Кроме того, – добавила она в порыве удивительного благоразумия, – устраивать пожар на сцене слишком опасно.
– Ну, если…
– Кроме того, – перебила Харриет, – пожар вряд ли поможет тебе с твоим персонажем. Ты уже…
Она обвела лицо рукой.
Он понятия не имел, что это значит.
– Твои синяки, – пояснила Френсис очень громким шепотом.
– Ах да, – догадался Дэниел. – Да, конечно! К сожалению, я слишком много знаю об уродливых лицах.
– По крайней мере, тебе не понадобится грим, – ухмыльнулась Элизабет.
Дэниел как раз благодарил бога за малые милости, но тут Харриет сказала:
– Если не считать бородавки.
Благодарность Дэниела быстро испарилась.
– Харриет, – объявил он, глядя ей в глаза как взрослому человеку, – прежде всего я должен тебе сказать, что никогда не был трагическим актером.
Харриет отмахнулась от него, как от комара.
– Вот это самое замечательное в моих пьесах: каждый может сыграть любую роль и наслаждаться своей игрой.
– Не знаю, – протянула Френсис. – Мне не понравилось быть лягушкой. Весь следующий день у меня болели ноги.
– Возможно, нам следовало бы выбрать «Лягушачье болото», – заявила мисс Уинтер с невинным видом. – Бутылочно-зеленый – последняя мода в мужской одежде этого года. Наверняка и в гардеробе лорда Уинстеда есть что-то этого цвета.
– Я не стану играть лягушку, – лукаво прищурился он. – Разве что вы тоже ко мне присоединитесь.
– В пьесе только одна лягушка, – храбро сообщила Харриет.
– Но разве она не называется «Лягушачье болото»? – спросил он, хотя следовало бы поостеречься. – На болоте должно быть много лягушек.
Господи боже, от этого разговора у него уже голова шла кругом.
– Это ирония, – сказала Харриет, и на этот раз Дэниел сумел сдержаться, прежде чем спросил, что она имеет в виду.
У него заболел мозг.
– Думаю, кузену Дэниелу будет лучше прочитать пьесу самому, – решила Харриет. – Я принесу ее сразу после завтрака. Можешь прочитать ее, пока идут уроки географии и математики.
У Дэниела было ощущение, что он предпочел бы географию с математикой, хотя не слишком любил и то и другое.
– Мне придется придумать новую фамилию для лорда Финстеда, – продолжала Харриет, – иначе все посчитают, что это ты, Дэниел, хотя, конечно, это не так… если только…
Она многозначительно помолчала, возможно, для драматического эффекта.
– Если только, что? – спросил он, хотя был абсолютно уверен, что не хочет слышать ответа.
– Ну… ты никогда не скакал на жеребце задом наперед, верно?
Он открыл рот, но не проронил ни звука. Но его вполне можно простить за это, не так ли? На жеребце? Задом наперед?
– Дэниел? – подстегнула Элизабет.
– Н-нет, – выдавил он наконец. – Не ездил.
Харриет с сожалением покачала головой.
– Так я и думала.
У Дэниела осталось такое чувство, словно он каким-то образом не дотягивает до идеала. Что было абсурдно. И раздражало.
– Я вполне уверен, – заметил он, – что на этой планете нет мужчины, способного скакать на жеребце задом наперед.
– Думаю, это зависит от многого, – вставила мисс Уинтер.
Дэниел поверить не мог, что она поощряет все это.
– Представить не могу, от чего.
Ее поднятая рука чуть повернулась ладонью вверх, словно она ждала ответа с небес.
– От того, мужчина ли сидит на лошади задом наперед или лошадь скачет задом наперед?
– И то и другое, – ответила Харриет.
– Тогда я не думаю, что это возможно, – заключила мисс Уинтер, и Дэниел едва не подумал, что она принимает разговор всерьез. В последний момент она отвернулась, но он успел увидеть, как напряглись ее губы, очевидно, в попытке сдержать смех. Злополучная девчонка издевается над ним!
Вот только неверно выбрала противника. У него пять сестер. Так что у нее нет ни единого шанса!
– А какую роль будет играть мисс Уинтер? – спросил он у Харриет.
– О, никакую, – ответила мисс Уинтер. – Я никогда не играю.
– Почему же?
– Я руковожу всем.
– Руководить могу я, – вызвалась Френсис.
– О нет, не можешь, – отрезала Элизабет со скоростью и злостью настоящей старшей сестры.
– Если кто-то должен руководить, так это я! – воскликнула Харриет. – Я написала пьесу!
Дэниел поставил локоть на стол. Подпер ладонью подбородок. И стал рассматривать мисс Уинтер с тщательно заученной вдумчивостью, сохраняя позу достаточно долго, чтобы она нервно заерзала на стуле. Наконец, не в силах больше выносить его взгляд, она выпалила:
– Что?
– О, ничего, – вздохнул он. – Просто раньше я не считал вас трусихой.
