Для лакедемонян, привыкших к войнам и опасностям, такое поведение Леотихида казалось недостойным царя и гераклида. Граждане все чаще вздыхали, вспоминая отважного Демарата, сына Аристона, лишенного царской диадемы кознями Леотихида и Клеомена.
«Теперь Демарат служит персидскому царю, и тот наверняка ценит его. Еще бы! Демарат не только храбр, он также мастер давать разумные советы, — переговаривались между собой лакедемоняне. — Наше государство с воцарением Леотихида будто лишилось одной руки, ибо в полководцы он не годится. Леотихиду более по душе бренчать на кифаре да играть на авлосе!»
Леотихид и впрямь очень любил музыку. Он прекрасно играл не только на флейте и авлосе, но и на многих струнных инструментах.
Легкость общения с Леотихидом проявлялась для Леарха прежде всего в том, что Леотихид не заводил с ним речь о тех нравственных категориях, к которым надлежало стремиться всякому спартанскому юноше.
— В чем смысл жизни, милый Леарх? — спросил у своего гостя Леотихид. И сам же ответил на свой вопрос: — В том, что жизнь рано или поздно закончится. Так неужели спартанцы, живущие в постоянной готовности пасть в битве во славу Лакедемона, не заслуживают самых обычных человеческих радостей хотя бы в той мере, в какой это позволено нашим рабам-илотам. Так нет же! — Леотихид повысил голос. — Наше государство держит граждан в такой броне из запретов, что для многих спартанцев гибель в бою есть не печальный исход, а счастливое избавление от повседневной военной рутины. Надо признать, наши предки чаще побеждали в войнах, нежели терпели поражения. Спарта завоевала Мессению, Кинурию, остров Киферу. У нас имеются владения на Крите и в Южной Италии. Лакедемон ныне сильнейшее государство Эллады! — Леотихид патетически взмахнул рукой.
Леарх внимал Леотихиду, забыв про чашу с вином. Таких речей он еще не слышал нигде и никогда!
— И вот это сильнейшее в Элладе государство пребывает в постоянной изматывающей тревоге, — с сожалением в голосе продолжил Леотихид. — А все из-за чего? Страх перед восстанием покоренных мессенян, как это уже бывало в прошлом, держит Лакедемон в постоянном напряжении. А ведь еще есть лаконские илоты, которых гораздо больше, чем мессенцев, и которые живут бок о бок со спартанцами. Сколько было случаев в прошлом, когда илоты тайком убивали спартанцев, подстерегая их в пути или на охоте. Сколько таких случаев будет в будущем, ведают только боги.
Вот почему эфоры, принимая власть, первым делом объявляют войну илотам. Вот почему спартанские юноши, достигшие совершеннолетия, рыскают по полям и убивают тайком самых сильных илотов, тем самым отдавая кровавую дань государству. И мне приходилось участвовать в этом узаконенном злодеянии. И всем моим друзьям тоже. И тебе, Леарх, не удалось избежать этого.
Леарх никогда не задумывался над тем, что он делает, выполняя приказы своих наставников по физической подготовке и военному делу. Ему приказывали терпеть боль, когда его секли розгами на алтаре Артемиды Орфии. Леарх терпел. Ему приказывали не щадить соперников в кулачных поединках. Леарх не щадил. Ему повелевали убивать илотов, ни в чем не повинных людей. И Леарх убивал. Теперь же, слушая Леотихида, Леарх был полон какого-то смятения. В его голове царил сумбур из самых противоречивых мыслей. Одно, несомненно, радовало Леарха. Наконец-то он встретил человека, который не одобряет существующие в Спарте порядки и чаяния которого во многом совпадают с чаяниями Леарха.
Неожиданно в комнате, где вели беседу Леотихид и Леарх, появилась супруга Леотихида — Дамо.
Судя по лицу Дамо, она никак не ожидала увидеть здесь Леарха, при виде которого из нее так и посыпались бурные восторги.
— О милый Леарх! Я схожу с ума по тебе, свидетель Зевс и все боги! — тараторила Дамо, подскочив к Леарху и схватив его за руку. — Я много раз упрашивала Леотихида пригласить тебя к нам в гости. Бесчисленное множество раз! Наконец-то ты здесь, мой красавчик! Благодарю тебя, Леотихид, за такой подарок!
Леарх сильно смутился от столь откровенного проявления своих симпатий к нему жены Леотихида.
Леотихид ободряюще подмигнул Леарху и с улыбкой произнес:
— Моя жена с утра до вечера только о тебе и говорит. Она по уши влюблена в тебя!
— Извини, Леотихид, но я забираю у тебя Леарха, — промолвила Дамо тоном, не допускающим возражений.
Дамо потянула Леарха за собой с такой силой, что тот невольно почувствовал себя слабым и беспомощным.
Видя, что Леарх собирается воспротивиться такому развитию событий, Леотихид просительным голосом предложил своему гостю не огорчать Дамо своим отказом.
— В какой-то мере твой отказ огорчит и меня, друг мой, — проговорил Леотихид, мягко подтолкнув Леарха к двери, ведущей на женскую половину дома.
И Леарх сдался.
Дамо привела Леарха в свои покои. Она поспешно обнажилась перед ним, не выказывая при этом ни малейшего смущения. Дамо была во власти сильнейшей похоти, которую она желала поскорее утолить в постели с юношей, чей образ владел всеми ее мыслями в последнее время. Об этом Дамо без всякого стеснения поведала Леарху еще по пути в женский мегарон. Это простодушие Дамо и ее наивная непосредственность совершенно обескуражили Леарха. Он был более высокого мнения о дочери Амомфарета, известного военачальника в Спарте. Руки Дамо добивались многие граждане, но гордый Амомфарет предпочел выдать свою дочь за Леотихида, когда у того расстроилась помолвка с Горго, дочерью Клеомена.
Дамо имела крупное телосложение, у нее были пышные груди с большими темными сосками. Леарх не смог отказать себе в удовольствии, взобравшись сверху на распростертую на ложе супругу Леотихида, помять пальцами эти большие мягкие полушария, еще не утратившие своей упругости. Тело Дамо имело красивые округлые формы, ее нежная кожа имела теплый оливковый цвет. В покорности, с какой Дамо отдавалась Леарху, было столько томности и очарования, что сластолюбивый сын Астидамии мигом забыл про свое смущение — такой восхитительной любовницы у него еще не было!
Дамо вдруг показалась Леарху самой прекрасной женщиной на свете. Ее крупный рот уже не казался ему некрасивым. Наоборот, Леарх заметил, что между раскрытыми алыми губами Дамо сверкают два ряда крепких белоснежных зубов. Леарх обратил внимание, что зубы Дамо по форме напоминают миндальный орех, такие же удлиненные, с закругленным нижним краем. Довольно массивный нос Дамо вблизи поразил Леарха своей строгой законченной формой, казалось, этот прямой нос создан именно для этого женского лица. Но более всего Леарха восхитили глаза Дамо, имеющие цвет темного ультрамарина. На фоне ослепительно белых белков и черных изогнутых ресниц эти блестящие темно-синие очи, вобравшие в себя чистоту неба и глубину моря, показались Леарху тем зеркалом, в которое он был бы рад глядеть всю свою жизнь.
Нежность и вожделение к супруге Леотихида завладели Леархом.
Он соединил свои уста с устами Дамо в долгом возбуждающем поцелуе. Этот страстный поцелуй пробудил в Дамо ответную реакцию, еще более пламенную. Дамо обняла Леарха с такой силой, что у того слегка хрустнули позвонки и плечевые суставы. Натренированная дочь Амомфарета обладала невиданной для молодой женщины крепостью мышц. Заметив, что у Леарха от ее объятий перехватило дыхание, Дамо сразу же ослабила тиски своих гибких и неимоверно сильных рук.
