Горго, вздрогнув, перестала смеяться.
– Ты спятила, Дафна! – воскликнула она, утирая мокрое лицо руками.
– Извини, милая, – сказала Дафна, водружая пустой сосуд обратно на стол, – но смех здесь неуместен. Мы ведь беседуем о серьезных вещах.
– Ты испортила мне прическу, негодница, – без тени гнева в голосе промолвила Горго, глядя на Дафну. – Я вынуждена уйти ненадолго. Извини, Павсаний.
Горго направилась было к двери в соседнее помещение, но Дафна преградила ей путь.
– Сначала дай ответ Павсанию, прежде чем удалиться. – Вид у Дафны был непреклонный. – Павсаний только что посватался к тебе, милая моя. Он ждет твоего ответа.
– Ты же знаешь, что я не могу выйти замуж за Павсания, – почти с отчаянием произнесла Горго, нервно встряхнув пальцами, липкими от вина. Она попыталась обойти Дафну, но та упрямо не пропускала ее. – Ты ведешь себя грубо, Дафна. Дай мне пройти! – Горго толкнула подругу в плечо.
Дафна не осталась в долгу, с силой отпихнув от себя Горго.
– Пусть я груба, зато ты глупа! – ледяным тоном бросила она. – Дожила до двадцати восьми лет, а ума не нажила! Чем тебе плох Павсаний?
– Он мой брат! – выкрикнула Горго прямо в лицо Дафне. – Я не лягу в постель с братом!
– Ах, какие мы щепетильные! – скривилась Дафна, уперев руки в бока. – Даже боги занимаются кровосмесительством, так чего же людям этого стыдиться. Зевс взял в жены родную сестру Геру и соблазнил вторую свою сестру Деметру, которая родила от него Персефону. Это всем известно.
– Людям не обязательно во всем следовать богам, – возразила Горго, все более раздражаясь. – Ты бы легла в постель со своим братом Леархом, будь он жив сейчас?
– Я бы разделила ложе даже с козлоногим сатиром ради того, чтобы отомстить эфорам за смерть Леарха! – рассердилась Дафна. – Ты же можешь стать женой Павсания и при этом не рожать от него детей. Такое не приходило тебе в голову, Горго? А что до молвы, так никто из лакедемонян не осудит тебя за брак с двоюродным братом, я уверена в этом.
Горго бессильно опустилась на стул. Вьющиеся пряди мокрых волос прилипли к ее лбу и щекам. Застежка на левом плече Горго расстегнулась, бретельки химатиона упали вниз, обнажив левую сторону ее восхитительной груди. Однако царица не обратила на это внимания, поглощенная мучительными раздумьями.
Наконец Горго промолвила, подняв глаза на Дафну:
– Мне нужно подумать.
– Как долго?
– Хотя бы несколько дней.
– Три дня, не более! – холодно отчеканила Дафна. – И нечего строить из себя девственную жрицу Артемиды, подруга.
Затем Дафна с милой улыбкой повернулась к Павсанию и сказала ему обнадеживающим тоном, что Горго поразмыслит и примет верное решение.
Вежливо попрощавшись с Горго, Павсаний заторопился на пир к Леотихиду.
Глава четвертая. Царь Леотихид
Никто в Спарте так сильно не тяготился властью эфоров, как царь Леотихид, сын Менара. Леотихиду удалось стать царем на троне Эврипонтидов благодаря козням Клеомена против Демарата, лишенного им этого трона. Оскорбленный Демарат бежал в Азию, поступив на службу к Дарию. Демарат происходил из старшей ветви Эврипонтидов, которая с давних пор владела царским троном.
Ни отец, ни дед Леотихида никогда не были царями, хотя оба прославились своим мужеством в походах. Леотихид же хоть и стал царем, но военное дело не любил. Падкий на пиры и удовольствия Леотихид не пользовался уважением среди спартанских граждан. С течением времени всем в Лакедемоне стало понятно, что Клеомен оболгал Демарата, а Леотихид помогал ему в этом.
После смерти Клеомена старейшины не раз поднимали вопрос о том, не пора ли сместить с трона Леотихида, коль имеются доказательства его преступной интриги против Демарата. Эфоры оставили все как есть, ибо Демарат не собирался возвращаться на родину. А кроме Леотихида трон Эврипонтидов занимать было некому. Менар, отец Леотихида, был уже стар и не мог иметь детей. Младший брат Леотихида умер еще в детстве. Дядья Леотихида погибли в сражениях, не оставив мужского потомства.
Знакомство с Фемистоклом оставило неизгладимый след в душе Леотихида, породив в нем честолюбивые помыслы. Фемистокл рассказал Леотихиду о том, как в недалеком прошлом афиняне жили под гнетом тирана Писистрата, а потом под деспотичной властью его сыновей. Однако у афинян хватило мужества изгнать Писистратидов и их сторонников из Аттики. Благодаря реформам Клисфена, в Афинах прочно утвердилась демократия, лишившая аристократов многих привилегий и даровавшая народу право решающего голоса в государственных делах. Высшим государственным органом Афин считалось народное собрание – экклесия.
В Спарте тоже имелось народное собрание – апелла. Однако, в отличие от экклесии, в народном собрании спартиатов голосование происходит не путем поднятия рук. Спартанские граждане криком выражают свое одобрение или протест при обсуждении различных государственных дел. Эфоры, сидя в помещении, по силе шума на площади определяют, «за» или «против» голосуют их сограждане по тому или иному вопросу.
Фемистокл открыто посмеялся над таким способом голосования, назвав его «детским». При этом Фемистокл сразу обратил внимание на то, что у эфоров есть все возможности для подтасовки результатов голосования. Ведь силу крика собравшихся на площади спартанских граждан, кроме эфоров, никто не определяет. Над действиями эфоров вообще нет никакого контроля.
«По сути дела эфоры правят в Лакедемоне как тираны, – высказал свое мнение Фемистокл, беседуя наедине с Леотихидом. – Ведь эфоры имеют право приказывать не только старейшинам и военачальникам, но и спартанским царям. Смешно, но царская власть в Спарте принадлежит отнюдь не Гераклидам, а эфорам!»
Спартанские цари вели свое происхождение от легендарного героя Геракла, поэтому они назывались Гераклидами.
Леотихид был полностью согласен с Фемистоклом. Более того, Леотихид спросил совета у Фемистокла, как спартанским царям избавиться от тягостной опеки эфоров. Фемистокл посоветовал следующее: либо возродить в Спарте дедовские обычаи, при которых эфоры были всего лишь гадателями по звездам, либо ввести в Лакедемоне новые законы, которые поставят эфоров ниже царей.
Леотихид был слишком нерешителен, чтобы в одиночку предпринять какие-либо шаги в сторону реформ. Поэтому он решил взять в союзники Клеомброта, зная, что и тот не очень-то ладит с эфорами. Встретившись с Клеомбротом у него дома, Леотихид повел речь о том, что спартанским царям постыдно гнуть шею перед эфорами. Существующее положение вещей надо менять, даже если ради этого придется переступить через кровь. Леотихид пересказал Клеомброту суть своих разговоров с Фемистоклом, сделав акцент на том, как лучше всего совершить в Спарте государственный переворот.
