– Мне здесь не нравится, – понимая, что ночь все же придется провести в госпитале, недовольно закапризничала я, запивая водой огромные розовые пилюли, протянутые любезной медсестрой. – Подушки микроскопические, одеяло колючее, холод собачий. Воняет хлоркой… Дай телефон позвонить домой и предупредить своих. Вот только что бы наврать, чтоб не волновались?
– Все уже сделано. Сказал твоему брату: ты останешься на ночь у меня.
Я подавилась водой. Мур успокаивающе похлопал меня по спине.
– Ну не надо так переживать. В конце концов ты – молодая женщина и я не Квазимодо, Сергей все понял.
Интересно, что такое понял Сергей? Мур просто не представляет, какой концерт ожидает меня завтра!
Когда Мур вышел, чтобы «переговорить с врачом», я быстренько перезвонила Машке и наврала ей, что не с кем было оставить детей и что смогу приехать только завтра. Потом набрала номер Сергея и напомнила о поездке в Лас-Вегас.
– Надеюсь, ты не наделаешь там глупостей? – хмуро осведомился брат.
– Каких глупостей? – озадачилась я.
– Таких, сама знаешь каких. Не обзаведешься третьим, чистокровным, американским мужем? В Лас-Вегасе с этим просто…
Я нажала отбой и соединилась с Галиной. Вот от нее-то мне не удалось скрыть ничего. Подружка орала минут двадцать без перерыва.
– Ты богатая женщина, одинокая, – бушевала Галка, и я ее не прерывала, а только отставила трубку подальше от уха. – Как можно доверять человеку, которого совершенно не знаешь? Ну и что из того, что он в полиции служит? Там, что ли, одни ангелы? Потащилась на океан, ночью, встречаться невесть с кем! Слов нет на твою глупость!
Не знаю, как удалось бы прервать разозленную донельзя Галку, если бы само небо не пришло мне на помощь – батарейки мобильника умерли и визгливая нотация подруги прервалась на полуслове.
Под воздействием гигантских пилюль, меня неудержимо потянуло в сон. Плечо больше не болело и, поудобнее устроившись в тощих подушках, противно воняющих каким-то лекарством, я отбыла в царство Морфея.
* * *
На следующее утро, подписав огромную кипу документов и убедив недоверчивых эскулапов, что за мной будет великолепный уход, господин Мур с великими предосторожностями загрузил меня в машину и порулил по направлению в Лас-Вегас. Почему-то он облачился в полицейский прикид и, надо отдать должное, смотрелся крайне устрашающе.
В машине Мур опять начал пытать меня вопросами о добеверли-хиллзской жизни. Может, из-за дурацкой его формы, а может, и потому, что выскочить из несущегося на бешеной скорости джипа было бы весьма проблематично, я покорилась неизбежному, послушно отвечая на многочисленные вопросы.
Мне пришлось рассказать о наших весьма и весьма непростых отношениях с Галиной. Мур вытряс из меня буквально все подробности, факт за фактом, несмотря на мое стойкое сопротивление.
Как я уже говорила, Галка когда-то вытащила меня в Штаты и тем самым дала возможность поддержать семью в момент кризиса. Правда, когда бедность помахала мне ручкой, в дружеских отношениях наметилось некоторое похолодание.
В момент знакомства с Елизаветой Ксаверьевной Галина с мужем проживала в Европе. Из Праги я регулярно получала восторженные открытки и коротенькие письмеца с красочными фотографиями.
В один прекрасный день у Галки закрутился бешеный роман с пылким югославом. Там было все, о чем взахлеб пишут гламурные журналы всего мира – сказочная любовь, ревность, свидания в заснеженных отелях, катание на горных лыжах в Альпах – всего не перечислить.
Роман горел ярким факелом, рыцарь клялся в вечной любви, и Галина решила оставить американского супруга. Но как выяснилось, убежать от ярма семейной жизни было не так-то просто. Муж подружки принадлежал к братии с нетрадиционной секс-ориентацией. Брак по обоюдному согласию был заключен как взаимовыгодный союз – Галина получала американский паспорт, а супруг – репутацию семейного человека. Но договор имел и изнаночную сторону – в случае развода Галина оставалась нищей.
Роман закончился гадко. Узнав об условиях развода, югославский трубадур бесследно испарился, Галка рыдала и истерила, закатывая скандалы и грозясь уйти в никуда, но… работать она не привыкла, без больших денег жизни в Европе не представляла, и ей пришлось вернуться в Штаты в прежнем статусе замужней дамы. Муж «леваку» не придал сильного значения и условий сделки-брака не изменил.
Галина попробовала устроиться на работу, но пришла в шок от кабальных условий контрактов в самой демократической стране мира, которая не переставая вопит на весь земной шар о правах человека и о райской жизни трудящихся Соединенных Штатов.
Потом подружка решила стать примерной матерью, но и тут ее ждало пренеприятнейшее открытие. Оказалось, у ее мужа находился на содержании зубастый молодой человек, с кем тот постоянно мотался в Амстердам «по бизнесу» и который с завидным постоянством опустошал счета своего покровителя. А что касается детей, то своих, а уж тем более приемных, супруг иметь категорически не желал.
Когда Галка вернулась из Европы, в ярости на любовника, мужа и весь мир, я уже жила в доме на Беверли-Хиллз.
– Тебе хорошо, – потрясенно обойдя дом, тут же захныкала она. – Видишь, как все у тебя славно получилось. И дом заимела без проблем, и ребенок есть, и деньги свои – ни от кого не зависишь. Но вот почему только мне так не везет, а?
Что могла я ответить?
Через некоторое время Галка попривыкла к мысли о том, что ее подружка больше не считает медные полушки, и жизнь покатилась свои чередом. Я всегда считала, что старый друг– лучше новых двух, поэтому никогда не припоминала подружке невольно выказанную зависть.
Мур внимал рассказу, не делая никаких замечаний – просто молча слушал.
Когда информация иссякла, солнце уже скатилось за горизонт, и мы наконец-то добрались до городишки с весьма странным названием «Пешеходная Линия», где проживал еще один так нужный Муру коллекционер-любитель.
9. Охота на коллекционеров
Шоссе петляло между полуразрушенными домами города, покинутого людьми: не лаяли собаки, прохожие не бродили по тротуарам, не цвели клумбы, из дворов не доносились голоса играющей детворы. Только кучи грязи вдоль дороги, могильная тишина да поломанные машины.
Видя мое недоумение, Мур милостиво объяснил, что когда-то, давным-давно город жил полной жизнью, но умер, как только правительство закрыло шахты.
Я только качала головой. Вот тебе и Америка XXI века, залитая огнями мегаполисов и набитая беспечными холостыми миллионерами на любой вкус!
Мы медленно проезжали мимо закрытых магазинов, баров, огромного высокого полуразрушенного отеля с заколоченными разбитыми окнами и мрачным холлом, миновали грязно-желтое здание ратуши с засохшими цветами на миниатюрных балкончиках.
Вечерело. Только в нескольких домах забрезжили слабенькие огонечки, большинство же домов оставалось устрашающе темным.
