Джоанна уже готова была удалиться, но последние слова эмира заставили ее застыть. Сердце молодой женщины учащенно забилось. Назарет! Город, где жила Дева Мария со своим святым обручником Иосифом, где ей была ниспослана благая весть о рождении Иисуса, где прошли детство и юность Спасителя! Именно там он открылся людям и оттуда же был изгнан иудеями, не поверившими, что перед ними — мессия.
Место это было священным для каждого христианина, и Джоанне вдруг пришло в голову, что сама она, прибыв в Палестину, так и не преклонила колени ни в одном из мест, освященных присутствием Сына Божьего! Всякий в стане крестоносцев мечтал о том времени, когда ступит на землю Иерусалима и Вифлеема, но когда это произойдет? Упорство сарацин препятствует доступу к святым местам, но вот перед ней стоит неверный, который тремя днями позже окажется там, где мечтает побывать всякий истинно верующий христианин.
Когда Джоанна обернулась к эмиру, глаза ее горели. В этот миг она не сознавала, как хороша и как волнение оживляет ее лицо. А следующей ее мыслью было: коль скоро любовная связь с Мартином и возымеет для нее пагубные последствия, молитва у стен Назарета и источника Марии могла бы отвести от нее беду. Верующему дано будет по вере его! А Джоанна веровала страстно и убежденно.
Слова вырвались из ее уст еще до того, как она сумела привести в порядок мысли:
— Назарет! О, как бы я хотела там побывать!
В темных глазах Малика снова блеснул веселый огонек.
— Одно ваше слово — и я буду готов сопроводить вас к дому, где жила Мариам и рос юный Иса.
Сердце Джоанны учащенно забилось. Она прижала ладони к вискам. Пальцы были ледяными, лоб пылал. Понимала ли она, на что идет? Это крайне опасно… Но ведь сейчас перемирие: султан дал слово вернуть христианам Животворящий Крест, обещал своим эмирам выкупить заложников из Акры и вернуть пленных христиан. Если эти условия будут выполнены, тогда… Тогда Ричард, возможно, и подумает над предложением Саладина выступить вместе с ним против враждебных султану потомков Нур ад-Дина. И едва ли знавший все это эмир Малик посмеет пленить ее, если она отправится с ним в Назарет. Он ведь мог уже сделать это, но не сделал.
Видя, что она колеблется, эмир заметил:
— Вам нечего опасаться, о звезда моего сердца! Я с радостью возьму вас с собой в Назарет, а к вечеру вы, целой и невредимой, вернетесь в Акру. Клянусь в том Магометом, пророком Бога, и Аллахом, Богом пророка!
Приблизившись, он вкрадчиво продолжал: путь от Акры до Назарета не так и долог, его можно преодолеть всего за несколько часов, тем более на таких лошадях, как у них. Если выехать на рассвете, в городе пророка Исы они окажутся к тому времени, когда солнце достигнет зенита. Там прекрасная госпожа сможет увидеть и посетить то, о чем просит ее сердце, а он, обремененный делами, на время покинет ее, предоставив ей надежную охрану. И пусть нежная пери не тревожится: никто не узнает, кто она, эта важная дама. Затем они так же стремительно поскачут назад и прибудут в Акру еще до того, как грозный Мелик Рик ее хватится.
Но чтобы владыка назареян ничего не заподозрил, пусть госпожа Джованна скажет всем, что через пару дней намерена навестить живущего неподалеку отсюда монаха-отшельника. Этот старец обитает среди руин замка Саффад, поэтому его так и прозвали — Саффадский отшельник. Он ведет скромную жизнь, молится своему Богу, пасет коз, питается лепешками, сыром и молоком. Но слава о нем разносится далеко. Говорят, этот старец исцеляет недужных, а его молитвы помогают женщинам, страдающим бесплодием. Известно, что Саффадского отшельника посещала сама Изабелла Иерусалимская, и этот визит не прошел впустую — вскоре она понесла дитя.
Лучше всего, если прекрасная Джованна поведает о Саффадском отшельнике королеве Беренгарии и убедит ее в назначенный день отправиться к руинам замка. А там она под любым удобным предлогом покинет супругу Мелик Рика, а сама прискачет сюда, и они тотчас отправятся в Назарет. По возвращении она вновь встретится с Беренгарией, которая, как известно, молится подолгу, и они вместе вернутся в Акру.
Малик был убедителен, напорист, красноречив. И его план выглядел не так уж плохо. Но Джоанна не знала, исполнит ли его просьбу. Прощаясь с эмиром, она ничего не обещала, а тот без конца повторял, что будет ждать и надеяться…
Мысль о возможности посетить Назарет не оставляла молодую женщину и в последующие два дня.
Когда же она поведала о чудесном отшельнике королеве, благочестивая Беренгария приняла это известие близко к сердцу и испросила у Ричарда дозволения побывать у него. Король не стал возражать, да и Пиона, наконец-то почувствовавшая себя лучше, вызвалась сопровождать королеву в поездке. Она велела оседлать свою чудесную серебристо-бежевую кобылу — и когда Джоанна выехала в составе кортежа за стены Акры, не кто иной, как Иоанна Плантагенет, гарцевала рядом с королевой на голубоглазой арабке в диадеме поверх розовой вуали, а Джоанна де Ринель следовала за ними на своей незербийской гнедой — в синем платье и голубой вуали, прихваченной серебряным обручем на лбу.
Было еще сумрачно, лишь на востоке розовела полоска зари. Дамы негромко переговаривались, а Джоанна напряженно размышляла. Она еще не решила окончательно — принять ли ей любезное предложение эмира Малика. В минувшие два дня она искала встречи со старшим братом, чтобы поведать ему обо всем и просить совета. Однако Уильяма не было в Акре, и в конце концов Джоанна, помолившись, решила, что это знак свыше — некому воспрепятствовать ей совершить рискованное паломничество в Назарет.
Когда крепостные стены скрылись за холмами, она объявила своим высокородным спутницам, что не намерена следовать вместе с ними к жилищу отшельника. Вместо этого она просто прогуляется по окрестностям.
Сейчас ее волновало только одно: она больше не могла прикидываться Иоанной Плантагенет. И сопровождали ее лишь трое верных саксов — Дрого и братья-близнецы Катберт и Эдвин. Не слишком внушительная свита для сестры короля Ричарда. Но когда Джоанна в сопровождении своих спутников поднялась на холм со скалой, Малик выразил самую искреннюю радость.
— Весьма предусмотрительно с вашей стороны, моя нежная пери, что вы решили ограничиться столь незначительной свитой. Люди болтливы, а я не меньше, чем вы, заинтересован в том, чтобы не просочились слухи о нашей поездке. В этом я, кроме того, усматриваю ваше особое доверие ко мне, которое ни при каких обстоятельствах не нарушу — клянусь в том краеугольным камнем Каабы!
В предвкушении совместной поездки Малик выглядел настолько оживленным и счастливым, что Джоанна почувствовала себя смущенной. Вдобавок он похвалил ее за то, что она догадалась отправить к отшельнику другую даму в своем наряде и на своей лошади.
Что ж, пусть думает, что так оно и было. Незачем ему знать о совершившейся подмене. Тем более что в этом нет ее вины, как и в том, что она неотразимо привлекает этого человека. Пусть он несколько раз назвал ее Джованной — но ведь и она тоже Иоанна, Джоанна, мало ли как произносят ее имя? При этом эмир ни разу не дал впрямую понять, что считает ее сестрой Ричарда. Да и сам не особенно распространялся о том, кто он на самом деле.
