После ее ухода остался неприятный осадок, смешанный с
сожалением, что вот мог бы, да не стал, что за мужчина, в нас же у всех громче
всего говорит самец, доживший даже не с обезьяньих времен, а еще амебьих, мол,
самое важное в жизни – залезть на самочку, для этого и живем… А неприятный, что
ничем помочь не могу, вижу, как вымирают хорошие люди, не в состоянии найти
себе место в быстро меняющейся жизни. Что делать, не все извозчики сумели
освоить ремесло шоферов и пересесть за руль автомобиля, многие спились, все еще
упрямо рассчитывая, что люди опомнятся и откажутся от этих воняющих бензином
чудищ, и вот тогда их снова призовут.
Комп даже заурчал, как довольный домашний пес при виде
вернувшегося хозяина. Я погладил его по башке корпуса и плюхнулся в кресло.
Давай работай, парень. Мы в самом деле собираемся встряхнуть мир. Самое важное
в том, что с моим умненьким компом это можем.
Я откинулся на спинку кресла, тронул эникэй, заставка
исчезла, пошла загрузка. Очень важным моментом, мелькнула мысль, современных
видеокниг является их плюралистичность. Плюрализм – главный стержень нынешнего
общества, так что видеокниги волей-неволей отошли от строго определенного
развития сюжета, однозначной концовки и тоже дают разные варианты. Мне это в кайф,
у меня всегда намного больше идей, сюжетов и вариантов, чем я могу реализовать,
но большинство авторов стонут и жалуются.
Конечно, они тоже вынужденно дают разные варианты событий,
но обычно это такие серые и одинаковые, что, честно говоря, не стоило огород
городить, если все варианты развития сюжета и не приводят к одному и тому же
финалу, то все равно похожи один на другой, как полевые мыши.
Мои книги раскупаемы еще и потому, как объяснил один из
оптовиков, что сюжеты отпочковываются от основного не просто разные, а
действительно разные. И герои ведут себя по-разному, и мысли там проводятся
совершенно противоположные, словно автор одновременно ухитряется быть и
коммунистом, и демократом, и нихренанеделающим убежденным буддистом, а то и
вовсе русским интеллигентом, который с нихренанеделаньем еще и требует к себе
особого уважения, чтобы его называли совестью нации и ее зеркалом.
Рыцари мчались на крупных боевых конях, земля гремела под
копытами, когда за спиной неожиданно резко прозвенел телефон. Я подпрыгнул,
уставился дикими глазами. Сам же ставил громкость, какого черта… ах да, сейчас
полночь, все спят, везде мертвая тишина.
Я схватил трубку, зло рявкнул:
– Алло!.. вы знаете, который час?
Очень вежливый голос ответил бархатным тоном:
– Владимир Юрьевич, знаем. Как и то, что вы не спите. А
сейчас как раз работаете. Наверное, над чем-то исключительно важным?
– Почему вы решили, – ответил я еще злее, –
что это я?
Голос сказал вежливо и уважительно:
– Потому что это вы, Владимир Юрьевич, взяли трубку. И
только что встали с кресла, стоите напротив окна, что очень неблагоразумно. Вас
можно подстрелить сразу с трех крыш.
– Что за бред? – спросил я, уже чуть сбавив тон.
– О, если бы бред, – ответил очень вежливый
голос. – Но мы – реальность. Чтобы вы поверили в нашу реальность, мы… гм…
что бы такое сделать… а, вчера хозяин бара, что напротив вашего дома, орал,
чтоб вы не выгуливали собаку на его территории… Мерзавец, конечно, вы не
выгуливали, а шли с нею в лес, где и гуляете еще с тремя собачниками. Могу
назвать как их имена, так и собачьи… Да и не его это территория, мерзавец. Мы
сейчас взорвем джип этого типа. Думаю, вам его жалко не будет?.. Эти кавказцы
совсем заполонили столицу. Для него это не велика потеря, но эффект…
Я спросил сдавленным голосом:
– Вы это всерьез?
– Абсолютно, – заверил голос. – С кухни, где
вы говорите, видно плохо, рекомендую перейти на балкон…
Я, как сомнамбула, с телефоном возле уха вышел в прихожую,
зашел в спальню, наконец выбрался на балкон. Темень, только от подъезда
приглушенный свет, да от бара напротив чуть ли не прожекторы. По светлой
полоске между рядами припаркованных машин прошел приличный молодой человек
спортивного вида. В одной руке пластиковый пакет, судя по верблюду – с рекламой
«Кэмэла», другой вольно размахивает в такт шагам. И пакетом слегка помахивает,
а когда поравнялся с джипом хозяина бара, ловким движением зашвырнул пакет под
колеса.
Сделано было так ловко, что даже я не успел разглядеть,
когда же руки опустели, но дальше парень двигался без пакета, неспешно обогнул
бар, и в тот же миг грянуло. Моя квартира на семнадцатом, но тугая волна
ударила меня в подбородок с такой силой, что я едва не влетел спиной вперед в
комнату. Внизу грохот, треск, истошно завыла на разные голоса сигнализация.
Возле уха раздался сочувствующий смешок, вежливый голос
сказал:
– Если хотите, его прямо сейчас пристрелят. Он с тремя
бодигардами как раз обходит свои владения… Сейчас выскочат, очень удобные
мишени… Надеюсь, вам чернозадых не жалко?
– Вы с ума сошли, – сказал я зло. – Мне он по
фигу, заступаться не буду, как и не пошевелю пальцем, чтобы его как-то
наказать… Если наказывать всех, кто чем-то меня задел, то надо перебить всех
людей на свете!.. Чего добиваетесь?
Вежливый голос сказал негромко:
– Прежде всего – внимания. Внимания уже добились, вы
нас слышите и слушаете… Это что у вас там внизу так воет? Пожарная? Или милиция
такая оперативная?
– Вам же видно, – ответил я.
– Увы, – вздохнул голос, – хорошо видно
только вас… извините, в перекрестье прицела. Ничего другого под рукой не
оказалось. А внизу скрывает здание.
Из окна видно, что джип разнесло в клочья, как и две
соседние машины. У остальных вылетели стекла, сигнализация надрывается на все
голоса. Из джипа синий дым, рвануло багровым огнем, моментально возник и
расширился багровый шар. Я снова невольно отпрянул, но тут же высунулся опять.
В домах начали вспыхивать оранжевым темные провалы окон.
Чуть позже из нашего подъезда выскочили двое парней и одна
девица неопрятного вида. То ли наркоманы ширялись втихомолку, то ли девку
ставили, хотя на фиг для этого забираться в дурно пахнущий подъезд, для кайфа,
что ли, но теперь их как раз и загребут…
Троица как будто услышала мои мысли, поспешно ускорили шаг,
потом перешли на бег и скрылись за соседним домом. Поздно, их уже видели
десятки пар глаз, приметы сообщат, помогут телекамеры наружного наблюдения.
Минут через десять из подъездов окрестных домов повалил
полуодетый народ. Это уж как водится в России: заслыша взрыв и видя пожар,
радостно сбегаются со всех сторон, как раньше сбегались на великие стрелецкие
казни, на четвертование Пугачева, на пожар Останкинской телебашни. Примчались с
бабами, хоть детей не догадались разбудить и привести. Встали на почтительном
расстоянии, смотрят жадно, комментируют, размахивают руками. Зрелище, мать их…
Совсем недавно орали panem at circenses, а когда наконец дорывались до
цирцензеса, то в любом случае опускали большой палец вниз, фиг с ним, великим
артистом, главное, чтоб щас крови побольше…
