Неудивительно поэтому, что в описании, которому мы следовали, говорится о потере англичанами двух флагманских кораблей, из коих один был уничтожен брандером. «Английский главнокомандующий все еще лежал на правом галсе и, – говорит автор, – когда наступила ночь, мы могли видеть его гордо ведущим свою линию мимо эскадр Северной Голландии и Зеландии (оказавшихся в арьергарде, но предназначенных первоначально в авангард), которые с полдня до этих пор не могли настигнуть неприятеля (фиг. 2, R´´) вследствие своего подветренного положения». Значение атаки Монка, как образца смелой тактики, очевидно и весьма сходно со значением атаки Нельсона у устья Нила. Быстро заметив слабость голландского строя, он атаковал намного превосходившие его силы противника таким образом, что только одна часть их могла принять участие в сражении; и хотя англичане понесли более тяжелые потери, они сохранили блестящий престиж и должны были привести голландцев в состояние депрессии и огорчения. Очевидец говорит далее: «Дело продолжалось до 10 часов вечера; друзья и недруги так перемешались, что каждый корабль мог пострадать одинаково как от своих, так и от чужих. Легко заметить, что наш успех и неудачи англичан произошли оттого, что корабли последних были сильно рассеяны, т. е. держались в слишком растянутой линии; в ином случае мы не смогли бы разрезать ее, как сделали это. Ошибка Монка состояла именно в том, что он не держал свои корабли более сплоченно». Замечание это справедливо, а критика – нет; открытие линии в такой длинной колонне парусных судов было почти неизбежно, и Монк сознательно пошел на этот риск, когда предпринял атаку.
Английский флот держался на левом галсе в направлении на запад или на запад-северо-запад, и на следующий день возвратился для боя. Голландцы теперь также держались на левом галсе и на ветре и шли в естественном порядке, правым крылом вперед; но неприятельские суда, обладая большей мореходностью и имея более дисциплинированные команды, скоро выбрались на ветер и заняли более выгодное положение. С английской стороны в этот день участвовали в сражении сорок четыре корабля, в голландском – около восьмидесяти; многие из английских кораблей, как было сказано выше, имели бо́льшие размеры, чем голландские. Враждебные флоты проходили теперь один мимо другого на противоположных галсах: английский флот – на ветре у голландского
[32]; но Тромп, находившийся в арьергарде, увидя, что голландский строй невыгоден, так как суда построены в две или три линии, заслоняя одно другое и мешая друг другу вести огонь, повернул на другой галс и вышел на ветер неприятельского авангарда (R´), что удалось ему вследствие длины линии последнего и потому, что англичане шли строем, параллельным голландскому.
«В этот самый момент два флагманских корабля голландского флота вышли из линии, подставив противнику кормы (V´). Рюйтер, сильно удивленный, пытался остановить их, но тщетно, и поэтому счел себя обязанным повторить их маневр, чтобы его эскадра не рассеялась; при этом ему удалось сохранить порядок и удержать вокруг себя несколько кораблей, к которым присоединился один из авангардных кораблей, возмущенный поведением своего непосредственного начальника. Тромп оказался теперь в большой опасности, отделенный (сначала своим собственным маневром, а потом и маневром авангарда) от своего флота английским, и был бы уничтожен, если бы не Рюйтер, который, видя серьезность положения, вышел вперед его», так что авангард и центр расположились сзади арьергарда на галсе, противоположном тому, на котором вступили в сражение.
Это помешало англичанам атаковать Тромпа, так как, если бы они сделали это, то Рюйтер смог бы оказаться у них на ветре, чего они не смели допустить вследствие малочисленности своего флота. Как действия Тромпа, так и поведение младших флагманов в авангарде, хотя и показывали различные степени воинственного пыла, резко обнаруживают недостаток дисциплины и воинского духа среди голландских офицеров, в котором обвиняли голландское офицерство в целом… Никаких признаков подобных недостатков не замечалось в это время в английском флоте.
Как живо чувствовал Рюйтер недопустимость поведения своих подчиненных, видно из того, что, когда Тромп немедленно после своего маневра явился на флагманский корабль, моряки шумно приветствовали его; но Рюйтер сказал: «Теперь не время радоваться; скорее следует плакать». Действительно, наше положение было тяжелым: каждая эскадра действовала различно, не в линии, и в то же время все корабли сбились в кучу, подобно стаду баранов, так тесно, что англичане могли бы окружить их своими сорока кораблями (12 июня, фиг. 2). Английский флот был в исключительном порядке, но почему-то не использовал в полной мере преимущества. Причина, без сомнения, была та же, которая часто мешала парусным судам использовать выгоды своего положения, а именно – неспособность к надлежащему маневрированию, вызванная повреждением их такелажа и рангоута, к чему в данном случае присоединялась еще малочисленность английского флота, делавшая рискованные действия неуместными.
Рюйтер оказался, таким образом, в состоянии снова построить свой флот в линию, хотя последний сильно пострадал от англичан; и оба флота опять прошли один мимо другого противоположными галсами – голландский под ветром, причем корабль Рюйтера был последним в его колонне. Проходя мимо английского арьергарда, он потерял свою грот-стеньгу и грот-рею. После новой стычки англичане ушли на северо-запад, по направлению к своим берегам; голландцы последовали за ними; ветер был все еще юго-западный, но легкий. Английский флот теперь уже открыто отступал, и преследование его противником продолжалось всю ночь; поврежденный корабль Рюйтера далеко отстал от арьергарда.
На третий день Монк продолжал отступать к западу. Согласно английским описаниям, он сжег три выведенных из строя корабля, послал вперед наиболее пострадавшие, а сам составил арьергард вместе с теми судами, которые были способны к бою; число последних определяется, опять-таки английскими источниками, различно – от шестнадцати до двадцати восьми (план II, 13 июня). Один из самых больших и лучших кораблей английского флота, Royal Prince, вооруженный девяноста орудиями, сел на Галлопескую мель и был захвачен Тромпом (план II, a); но отступление Монка совершалось в таком порядке, что иного ущерба он не понес. Это показывает, что голландцы пострадали очень серьезно. К вечеру показалась эскадра Руперта, и все корабли английского флота, за исключением подбитых в сражении, наконец, соединились вместе.
На следующий день ветер опять сильно засвежел с юго-запада, что дало преимущество голландцам. Англичане, вместо того чтобы попытаться лечь на противоположный галс, обошли противника с кормы, полагаясь на скорость хода и управляемость своих кораблей. После этого сражение началось по всей линии, на левом галсе, причем английский флот был под ветром
[33].
Голландские брандеры плохо управлялись и не нанесли ущерба, тогда как английские сожгли два неприятельских судна. Оба флота продолжали идти таким образом, обмениваясь залпами в течение двух часов; к концу этого периода главные силы английского флота прошли через голландскую линию
[34].
