Я тоже никогда не могла смириться с потерей нашего аристократического прошлого, и в конце концов чары голубой крови стали отличительной чертой Элоизы Джеймс. Если героини моих романов не рождаются сказочно богатыми, то становятся таковыми к последней главе — причем все они растут в доме с горничными.
Однако, живя в Париже, я поняла, что, даже будь я окружена накрахмаленными передниками, все равно не променяла бы умение стряпать на аристократическую жизнь. Парижане уделяют много времени работе на кухне. Последние полгода я тоже стала тратить на стряпню время и энергию. Я даже прочла несколько поваренных книг. Так, целую неделю я добавляла тмин ко всему — от яиц до барашка. Некоторые блюда удавались, другие — нет. Я добавила лаванду в шоколадный торт (вышло не очень хорошо). Не тратя время на то, чтобы научиться коптить кролика над костром из веток яблони, а потом тушить его в соусе из трюфелей, я предпочитала простые вещи: ризотто, хороший бульон, целительный суп.
Однажды мы пригласили на обед новых друзей, включая банкира с внушительным фальстафовским брюшком. Это один из тех французов, который (по крайней мере, в моем воображении) берет бокал со столика на колесах и смакует свиные ножки с зеленой чечевицей. Я угостила его куриным супом.
Он попросил добавки.
Итак… Для тех из вас, кто хочет в будущем вызвать восторг французов — мой рецепт куриного супа.
Куриный суп с лимоном и ячменем. Прежде всего нужно сварить куриный бульон. Здесь, во Франции, я не могу найти приемлемые бульонные кубики, так что готовлю его сама — на самом деле это не так уж сложно. Удалите шкурку с четырех-пяти куриных бедрышек. Сложите их в большую кастрюлю вместе с нарезанным луком, одной-двумя морковками, сельдереем, залейте большим количеством воды, посолите и поперчите. Варите на очень, очень медленном огне (чтобы пузырьки чуть-чуть всплывали) по меньшей мере три часа.
Пока у вас варится бульон, приготовьте ячмень: возьмите чашку ячменя и кипятите на медленном огне, добавив 4–5 чашек воды. Когда он станет мягким, слейте воду, но оставьте ее, чтобы потом добавить к бульону.
Когда бульон будет готов, снимите пену. Выньте куриные бедрышки и отделите мясо от костей — оно пойдет в суп. Процедите бульон и отставьте в сторону.
Теперь, когда у вас есть куриный бульон, пора приступать к приготовлению супа — остальное еще легче.
Нарежьте лук-порей, если он у вас есть — хотя сойдет и репчатый лук. В порей добавьте немного сливочного масла (если у вас репчатый лук, то растительное масло) и, положив в сковородку, поставьте на слабый огонь. Пока порей (или лук) тушится, измельчите немного имбиря и 2–3 зубчика чеснока. Можете также добавить сорго лимонное, если сможете достать. Я не умею его правильно готовить (оно всегда получается жестким), но сорго лимонное дает неповторимый аромат. Смешайте все это с пореем или луком. Тушите, пока не почувствуете дивный запах, но смотрите, чтобы не пригорело. Затем выложите в эту сковородку нарезанное куриное мясо и ячмень и бросьте все это в бульон. Варите на медленном огне около получаса. Добавьте соль по вкусу.
Потом нужно выжать 2 лимона и хорошенько взбить два желтка с лимонным соком. Сняв кастрюлю с огня, быстро влейте эту смесь в суп — будьте осторожны, чтобы яйца не отделились и не свернулись. Затем снова поставьте кастрюлю на огонь и энергично помешивайте, пока не будут готовы яйца.
Это превосходный суп для захворавших (имбирь, горячий лимон и курица — что может быть лучше?) и тонизирующее средство для опечаленных. А на следующий день он становится еще вкуснее.
* * *
В «Бон Марше» выставлены роскошные туфли, над которыми висят крошечные, очень пушистые балетные пачки — как будто кто-то подул на одуванчик, и его пушинки парят в воздухе.
* * *
Во Франции государство обеспечивает бесплатный отдых детей, когда школы закрыты на каникулы. Вчера Алессандро отвел Анну в наш местный centre de loisir — центр досуга, или дневной лагерь. Она вцепилась в его руку, а потом рассказывала, что побелела от страха. Но вернулась домой веселая и, как выяснилось, завела трех новых друзей. «Когда мне пришлось говорить по-французски, я просто говорила, — сказала она мне. — Слова так и вылетали у меня изо рта!»
* * *
Я пришла слишком рано, чтобы забрать Анну из дневного лагеря, и поэтому прочитала все объявления и плакат, повешенный снаружи «в память учеников этой школы, депортированных с 1942-го по 1944 год, потому что они были евреями». Очевидно, более трехсот детей из 9-го округа отправили в концентрационные лагеря. Надпись на плакате обещала: «Ne les oublions jamais». «Никогда их не забудем». К тому времени, как Анна выскочила ко мне, я была в слезах, хотя она этого не заметила. Воздух был теплый, пахло весной, и мы уселись за столик уличного кафе, чтобы выпить стакан вина (я) и оранжина (Анна). Она положила на стол маленького белого медведя, которого в тот день вылепила из глины. «У него отваливаются руки и ноги, — сказала она, аккуратно укладывая маленькие шарики рядом с туловищем, как будто совершала какой-то погребальный ритуал. — И нос тоже», — добавила она горестно.
* * *
С кустов бездомного осыпались ягоды. Может быть, это означает приход весны? Сегодня он откинул полог палатки, и мы вежливо обменялись приветствиями. Я дала ему монетку прямо в руки, вместо того чтобы бросить в блюдце — это говорило о более близких отношениях. «Как дела? — спросила я по-французски. — Все в порядке?» — «Да, — ответил он. — Все хорошо».
* * *
Я работаю над научной статьей об одной пьесе 1607 года, в которой все щеголяют в тафте. Поэтому приходится читать дешевые брошюры тех времен, чтобы проследить течения моды. Вот какой абзац встретился мне в маленькой книжечке английских «острот»: «Сова и ласточка приносят зиму и весну, в то время как соловей и кукушка означают лишь пору веселья». Нам бы всем надо больше походить на соловья, а без кукушки я как-нибудь обойдусь.
* * *
Вчера Анна пришла из дневного лагеря с округлившимися глазами и рассказала, уперев руки в бока: «Мама! Тебе не следует посылать меня в такое место: учителя просто бешеные!» В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что учителя очень темпераментные — по ее словам, этот «швырнул» стул. Однако, давно зная свойство Анны сгущать краски, я заподозрила, что стул учителя просто опрокинулся. «Что подумали другие дети?» — осведомилась я. «Кажется, они не заметили» — ответила Анна. Ее жизнь тем интереснее, что она видит вещи, которые другие не замечают.
* * *
Новый друг сводил нас в ливанский ресторан. Нам подали вкусный салат, приправленный уксусом, тушеного барашка и великолепный, не слишком сладкий десерт: кубики желе ярко-розового цвета, которые обваляли в кокосовой стружке, и пахлаву, от которой пальцы не становятся липкими. Ресторан называется «Ассанабель», и дополнительный плюс — то, что в магазинах вокруг продаются вещи от Шанель, Готье и Сони Рикель.
* * *
У моего двоюродного дедушки Клода была служанка по имени Эжени, которая приносила ему горячую воду для бритья, пока он еще нежился в постели. Он также описывает, как она стояла с бутоньеркой в руках, в то время как он завязывал галстук. Я попыталась представить, как горничная оказывает такие же услуги Алессандро, — и не смогла. Он бы не потерпел вторжения в свою комнату. А вот я, вероятно, смогла бы.
