По команде мага пленника клали на алтарь, и несчастный словно бы прилипал к поверхности. Паола видела, как вздувались вены на руках обречённых, но камень не замечал этих усилий. Вампирша готова была поклясться, что алтарь начинал поглощать плоть еще до того, как жрец проламывал очередной жертве голову. Так ли это, она не узнала, так как тела бросали в пентаграмму, и они исчезали в зеленой взвеси, парящей над местом ритуала. По спине Паолы поползли мурашки. Она заметила, что даже её нечеловеческую сущность начинает мутить от пристального взгляда на пентаграмму. Хоук же, то бледнея, то зеленея лицом, едва держался на ногах, стараясь удержать внутри съеденное на завтрак.
Если дать им завершить ритуал, подобная участь ждёт всех в округе. Она решила действовать. Не потому, что жалко людей, а потому, что ни одно живое существо не заслуживает подобной участи. Настало время действовать, и здесь она чувствовала себя, как рыба в воде. Шепнув Хоуку, чтобы отвлёк внимание сид’дхов, она вбежала в первые же двери и по лестнице устремилась на чердак. По черепичным крышам она скользила к тому месту, где орудовал жрец. Пару раз она чуть не сорвалась, зацепившись лишь в последний момент, не дав черепице выдать себя раньше времени. Тем временем человек, сдёрнув с плеча меч, не скрываясь, пошёл по направлению к сид’дхам. Меч он тащил за рукоять, выбивая снопы искр из брусчатки. Противный звук моментально наполнил пространство и привлёк внимание убийц. Взгляды бледнолицых садистов обратились на одиноко бредущую фигуру. Раздался смех. Даже жрец на долю секунды отвлёкся, но махнул рукой, как бы благословляя на убийство.
Получив команду, воины бросились на юношу, на бегу извлекая из ножен свои страшные мечи. И тут человек снова удивил вампиршу. Вместо того, чтобы обороняться и погибнуть, он сразу пошёл в атаку, чем несказанно удивил и Паолу, и сид’дхов. Только им это удивление стоило одного воина, а Паола преодолела еще пару крыш. Наконец, она спряталась за трубой дома, чьи слепые окна смотрели прямо в спину магу. Жрецу оставалось добить еще пятерых-шестерых, когда Хоук обманным финтом отсёк ногу в колене самого медлительного сид’дха. Рёв боли и ярости ударил в небо. И казалось, что оно ответило им по-своему. Начинало темнеть. Впервые с начала дня вампирша взглянула в небеса. Чистые и голубые, они на глазах наливались свинцовой тяжестью, будто в ожидании гневной бури. Клочья туч сливались в водоворот, что нацеливался на площадь в Квесали. Паола получила еще одно доказательство, что медлить нельзя, и прыгнула с крыши, призывая Когти.
Она так и не поняла, успел заметить её жрец или нет, но падая коршуном на свою жертву, будто попала в патоку, тягучую и густую. Паола, словно бы со стороны видела, как медленно движется её тело, преодолевая невидимую преграду. Как замедляется время, попавшее в ловушку заклинания. Жрец, видимо, что-то почувствовал в последний миг. Но обернулся лишь для того, чтобы встретиться глазами с пикирующей на него самого смертью. Едва Когти встретились с плотью врага и, преодолев последнее сопротивление, вкусили его крови, в воздухе словно лопнул мыльный пузырь. Время вернулось в своё обычное русло. А Паола вонзила клыки в горло дирижёра этой смертельной симфонии. Едва только сердце сид’дхского колдуна дало сбой, по пентаграмме прошла судорога. Пламя из зеленого стало обычным, но теперь к нему примешался запах, которого она никто не слышала. В мареве над жертвенной пентаграммой словно появилась лужа жидкого серебра, сквозь которое вампирша увидела очертания другого мира. И тварь, что рвалась на Зидию, вызванная жертвой сид’дхов. Огромное косматое чудовище, напоминавшее человека, но с гротескной головой, увитой бараньими рогами. Озёра тьмы, что заменяли ему глаза, уставились прямо на Паолу, и она содрогнулась от водопада гневных видений, злобы и пыток, что ворвались в её сознание. С трудом она отвела взгляд, заметив, что чем слабее дёргался маг, тем сильнее пробегала рябь по порталу.
Вот уже в нем показались пальцы неизвестной твари, и рвотный позыв сжал в кулаке желудок вампирши. Настолько он был противоестественен, что казалось, сама природа отвергала его. Торопливо Паола вырвала когти из груди поверженного жреца и одним ударом отсекла голову. Рёв злобного разочарования отбросил её от сид’дха, протащив по брусчатке. Портал, каким была лужа расплавленного серебра, обрушился на землю и тут же растворился, оставив лишь тошнотворный запах.
С трудом поднявшись на ноги, Паола успела увидеть, как оставшиеся в живых сид’дхи бегут из города, предоставив их своей судьбе. Небывалый приступ трусости, когда до победы осталось лишь полшага, был не похож на них. И вампирша решила, что это какая-то новая ловушка. Но нет, во всём Квесали остались лишь она, да тяжело дышащий Хоук, опустившийся на землю там, где стоял.
– Живой?! – Окликнула она его.
В ответ юноша лишь мотнул головой. Сил стоять и говорить у него не было. А уходить отсюда нужно было быстро. Вряд ли эти бледнолицые садисты вернутся, а вот с имперскими властями объясняться не хотелось вовсе. Паола, собравшись с силами, поковыляла к Хоуку:
– Пойдём, мальчик. Нужно уносить отсюда ноги.
– Но почему?! – возмутился тот. – Мы же…
– Вот именно. Что ты расскажешь имперским ищейкам? Что просто пришёл и увидел всё представление, а потом взял и победил отряд сид’дхов, с которыми у вас мир? Нет. Хочешь, я кратко обрисую тебе, что будет? Тебя обвинят во всех смертных грехах и отправят на костер.
– Но…
– Я тебя предупреждала на счёт той поляны. Хочешь еще раз наступить на грабли, учти, второй раз я тебя выручать не стану.
Глава 11
Выбравшись из города, Паола сразу задала высокий темп. Нужно было уйти подальше от места, наводнённого сид’дхами, и не попасться на глаза людям. Чтобы никому в голову не пришло связать спешащих юношу и женщину с бойней в Квесали. Дороги отпали сразу и, подумав, она решила вести мальчишку в убежище клана. Благо, юноше, несущему немалый вес, было не до разговоров. Он послушно следовал за ней, механически переставляя ноги. И всё-таки она переживала, как бы у человека от увиденного не съехала крыша. Но рыдать и биться в истерике Хоук не собирался. Что крайне обнадёживало.
Пользуясь выпавшей передышкой, Паола обдумывала происходящее. Принесённое в жертву население города служило платой за вызов. Тварь, что стремилась прорваться сквозь Пелену Мрака, была исчадием. И не рядовым. Правда, люди предпочитали другое слово – демоны. Но сути это не меняло. Эти существа были опасней самых страшных противников на земле Зидии. Но тем страннее было желание сид’дхов вызвать их в этот мир. Ведь ясно же, что потом здесь останется только одно пепелище. Да и смогут ли вызвавшие контролировать своих «друзей»? Или это какой-то дьявольский план?
В конце концов, у Паолы разболелась голова, и она перестала строить минарет догадок, обратившись к делам насущным. С одной стороны – требовалось предупредить власти, но сделать это так, чтобы отвести от себя все подозрения. А потом свернуть в Иль’хашшар и поговорить с Владыкой. Спустя некоторое время они вышли на имперскую дорогу, по которой шло оживлённое движение. Часть пути придётся проделать по ней.
