Ее работа состояла в том, чтобы предотвратить панику, которая возникала то здесь, то там совершенно хаотично.
Когда жизнь более или менее устоялась, появилось время обдумать случившееся, а следствием этому стало неожиданное изобилие мнений. С кем бы она ни говорила в последнее время, каждый, кажется, точно знал, каковы приоритеты персонала и кого необходимо вывести из стазиса.
Станцию нужно бросить и основать колонию на одной из планет.
Всех нужно расселить по самым дальним уголкам станции на тот случай, если сердцевина опять подвергнется атаке.
Нужно попробовать атаковать Скверну самим.
Нужно вернуться в Млечный Путь.
Необходимо поставить бильярдный стол в четвертом жилотсеке.
С последним Слоан была согласна. С остальным… не очень.
Она сидела в одном из мест, где предполагалось разбить парк, пользовалась царившими здесь тишиной и спокойствием, пока все остальные занимались чем угодно, лишь бы не бездействовать. Прошедшие дни наверняка доказали одно: каков был ни был список дел у каждого, любая попытка расслабиться заканчивалась паникой. Скверна, отсутствие первопроходцев, смерть, новое столкновение…
А когда мнения превращались в панику, в страх, в ярость, – все, казалось, искали ее помощи. Кричали. Умоляли. Требовали.
Она хотела руководить. Приносить пользу. Здесь, на «Нексусе», люди смотрели на нее, говорили с ней, испытывая определенные надежды. Если Слоан хмурилась – независимо от причин ее дурного настроения: будь то отказ реактора или проблемы с пищеварением, – люди начинали в страхе шарахаться от нее..
Она никогда не думала, что политика – такая трудная работа. Ей всегда казалось, что заниматься политикой – значит сидеть на одном месте, все время улыбаться, рассыпать вранье и банальности, как рис на свадьбе.
Но на деле политика оказалась чертовски трудной работой. Теперь она могла в этом признаться хотя бы самой себе. Сообщать Танну о том, что ее посетило такое озарение, не имело смысла.
И тут, стоило назвать демона по имени, заверещал ее омни-инструмент.
Танн? А кто же еще! Сегодня явно был не ее день.
– Чему я обязана такой радостью? – спросила Слоан.
– Нам нужно встретиться, – безо всякой преамбулы резко заявил директор. – Если у вас найдется несколько минут.
Он знал, что найдется. Точно знал, где она находится и что делает, благодаря прибору на ее запястье, который теперь функционировал более или менее так, как ему полагалось, хотя и в ограниченном диапазоне.
Слоан вдохнула полную грудь регенерированного воздуха.
– Это важно?
Раздражение Танна погасила – и этому она сочувствовала – усталость.
– Как всегда.
Хорошо. Прекрасно. Она повела задеревеневшими от напряжения плечами.
– Уже иду.
Танн и Эддисон ждали Слоан в конференц-зале близ комцентра. Это стало уже своего рода ритуалом. Она, казалось, постоянно заставляет их ждать, но в этот раз никто из коллег не сказал на этот счет ни слова.
– Уже прошло достаточно времени, – сказала Эддисон. – Мы с Танном подумали, что пора суммировать наши успехи и провалы.
– Ладно, – сказала Слоан, пододвигая стул, чтобы сесть на него верхом. Она положила руки на спинку, сплела пальцы. – Суммируйте.
– Не хотите начать? – спросил Танн.
– Не-а.
– У вас когда-нибудь бывает хорошее настроение?
Слоан расхохоталась.
– Обычно оно испаряется за двадцать секунд до звонка омни-инструмента.
– Мне жаль, если я испортил ваш день, – кисло сказал он.
– Не вы, Танн, – сказала Слоан. – Совещания. – Она уставилась в центр стола. – Я просто ненавижу совещания.
– Тогда думайте об этом просто как о разговоре, – вставила Эддисон, которой не удалось скрыть раздражение в голосе.
– Единственное, что может быть хуже совещания, – это совещание без повестки дня. Совещание, оно же разговор. Но я постараюсь. Обещаю.
Эддисон и Танн переглянулись. Так переглядывались члены первобытных кланов, рассевшись в пещере вокруг костра, чтобы решить, что им делать с конкурентами из соседней долины. В этом взгляде читалось: «Ты хочешь начать или начать мне?» Слоан заставила себя расслабиться. В конечном счете ведь уже четыре недели прошло. Может быть, свежие новости не повредят.
– Я бы хотел обсудить один вопрос, – начал Танн в своей обычной неторопливой манере. – Припасы.
– Припасы, – повторила за ним Слоан. – Мне кажется, мы только об этом и говорим.
– Мы обсуждаем исключительно сиюминутное положение вещей. Микро, а не макро. А нам нужно обсудить долгосрочный прогноз.
Слоан неохотно согласилась, видимо задобренная «разговором». Может быть, даже разговором по душам. Припасы были проблемой, которая надвигалась, как долго копившееся планетотрясение, пусть пока и далекое, но, как все знают, неизбежное. И, несмотря на это, никто не хотел ничего предпринимать. Кроме, конечно, Танна. Если честно, она не могла винить его в этом.
– Гидропоника, – продолжил директор, – отстает от расписания. Пройдет еще четыре месяца, как мне говорят, прежде чем мы получим первый урожай, а пока все эти усилия образуют огромную дыру в наших ресурсах.
– Четыре месяца? – повторила Слоан. В последний раз, когда она интересовалась гидропоникой, ей говорили о трех-четырех неделях. Максимум о месяце. – Я впервые об этом слышу.
Она пожалела о своих словах, еще не успев их произнести. Они были равносильны признанию в том, что ее эти вопросы не интересуют, – впрочем, отчасти это отвечало действительности.
– Я попросил Спендера провести расчеты, – сказал Танн. – При нынешней норме потребления наши резервы иссякнут приблизительно через восемь недель.
– Так скоро? – спросила Эддисон.
«Ну, по крайней мере, я не единственная, кто не в курсе событий», – подумала Слоан. Или же советник Эддисон не считает нужным уведомлять о ситуации своего непосредственного начальника. Это казалось вполне вероятным.
– И это еще не самое плохое, – продолжил Танн, набирая обороты. – Вода кончится еще раньше. Отделы мелиорации и фильтрация прискорбно отстают от расписания. Повреждения оказались гораздо значительнее, чем мы предполагали. А поэтому утверждение о преодолении кризиса, вызванного Скверной, пока остается самообманом.
Слоан посмотрела на Эддисон, увидела то же удивление, что чувствовала сама.
– Как так получилось, что вы все это знаете, а мы – нет? – спросила она Танна. Она боялась ответа, но должна была его знать. Слоан напряглась, готовая услышать, что она не читала докладов или пропускала совещания. Но скорее она ожидала какого-нибудь снисходительного ответа: мол, такова его обязанность исполняющего обязанности директора. Ответ застал ее врасплох.
