Сначала они петляли где-то слева от моего укрытия, потом — справа. В конце концов, шум двигателя стал удаляться, и я с облегчением перевела дух. Неподалеку от моего убежища заиграла музыка — должно быть, вновь возобновились танцы у Юльки. А что им еще оставалось? Мчаться в темноту за моим велосипедом? Но куда, зачем? Скорее всего, они ничего не успели понять. А день рождения — штука святая…
Переждав еще немного, я вновь села на «Салют» и тронулась в путь-дорогу.
* * *
Вопрос с пропитанием не занял много времени. Уличной черешни я нарвала в обычный полиэтиленовый пакет, аккуратно завязала его узлом. Водой заправилась из придорожной колонки. Пока наблюдала за журчащей струей, припомнила о миниатюрном фильтре, купленном папой еще год назад. Мы брали его специально для туристических вылазок, чтобы не отравиться в будущих долгих скитаниях, не подхватить холеру с дизентерией. То есть в «мирных» условиях мы с Глебом запросто пили и сырую воду, но то было раньше. В режиме чрезвычайного положения рисковать здоровьем категорически возбранялось. Словом, о фильтре я вспомнила вовремя. И тут же решила, что прямо завтра сбегаю за ним домой. А пока обойдемся тем, что будем добавлять в питьевую воду перекись водорода. Средство дешевое, но сердитое, — пара капель, и хана микробам.
Стемнеть успело основательно, но заблудиться я не боялась. Добравшись до моря, велосипед спрятала в прибрежных зарослях, а мятое платьице повязала узлом на шее. Так в купальничке и шлепала себе по берегу. В руках — кулек с черешней и бутыль с водой, на шее — кашне из маски, трубки и платья. Короче, та еще картинка! Полный сюр. Девочка в кашне и с черешней на фоне моря.
Я остановилась. Разглядеть черный абрис «Вари» можно было уже отсюда. Где-то там скучал по гулене-сестре мой Глебушка. Сегодняшний развеселый вечерок наконец-то завершился. Чуть дальше по берегу кто-то плескался. Слышались смешки и спорящие голоса. Должно быть, затеяли купанье студенты с раскопок. Интересно, нашли он что-нибудь за прошедшую неделю? Скажем, кастрюлю или пару латунных пуговиц? Впрочем, копать не строить. Это я строителей-оккупантов в последнее время крепко невзлюбила, а братцы-археологи меня совершенно не пугали. Хотя тоже смешно… Что давно в земле сырой, — откапываем, реставрируем, пытаемся сохранить, а что наверху погибает да чахнет, — не бережем ни грамма…
Пластиковую бутыль я намеренно заполнила не до конца — оставила небольшой пузырек воздуха, чтобы не утопить. Кулек-то с черешней не утонет, а бутыль мне показалась тяжеловатой — мало ли что… Вообще-то, если верить ученым, пресная вода легче соленой, но лучше было не рисковать. Ученые тоже люди — могли и ошибаться, а рисковать ценной водой я не собиралась.
Зайдя в море по пояс, я присела и энергично обтерлась. Скомандовала себе: «Полный вперед!» и взяла курс на «Варю». Маской с трубкой на этот раз я не воспользовалась, плыла себе на спинке и неспешно буксировала бутыль с черешней. Попутно глазела на звезды и вспоминала те редкие вечера, когда папа принимался объяснять про кратеры и метеоритные потоки, про первые луноходы и безумно красивые кольца Сатурна. Когда-то, по его словам, он мечтал быть астрономом, изучал звездные карты, клеил из картона и увеличительных стекол телескопы, ходил даже в горы, чтобы быть ближе к небу. Увы, астронома из него не вышло, зато получился неплохой врач. И все же кое-какие знания о небе в папиной голове застряли, — ими-то он и делился. А мы при этом любили над ним подшучивать. Очень уж путано у папы все получалось. Особенно про квазары с пульсарами. Черные дыры у него напоминали наши магазинные пылесосы, а дальние галактики всегда оказывались интереснее, чем наша собственная. А еще он то и дело не находил каких-нибудь планет в положенных местах, точно их засасывали зловредные черные дыры. И количество звезд в созвездиях у папы оказывалось куда меньше, чем видел глазастый Глебчик.
Я долго бы еще вспоминала наши семейные развлечения, но меня отвлек шум. Вернее — голос… Кто-то на отдалении громко сипел. Или хрипел?..
Подняв голову, я прислушалась. Так и есть, метрах в пятидесяти от меня по воде бил руками какой-то осел. Вдобавок ко всему эту самую воду он еще глотал и выплевывал, после чего принимался кричать. Ничего у него, разумеется, не получалось. Когда вода во рту и в горле, особо не покукарекаешь.
— Эй! — позвала я. — Другого места не нашел, чтобы тонуть?
Человек отозвался хлюпающим мычанием. И снова, невежа такой, попытался выплевать из себя воду. Не люблю, когда люди сморкаются и плюются. Особенно в море. У себя за столом так себя не ведут, верно? А тут даже хуже получается, — мы ведь в эту воду лицо погружаем, губами его касаемся, ладонями, а кто-то плеваться вздумал…
Все это промелькнуло в голове наподобие скальных ящерок, а руки мои, освободившись от кулька с бутылью, уже работали гребным колесом, почти сливаясь в стремительных взмахах. Когда нужно я умею плавать быстро. Никто никогда не учил, а вот выросла — и само как-то пришло. На спор обгоняла самых быстрых мальчишек. Кое-кто всерьез верил, что я занимаюсь в секции и имею спортивный разряд, а я и не разубеждала.
На этот раз я так разогналась, что чуть было не промчалась мимо своего «утопленника». Хорошо, вовремя услышала знакомое хлюпанье. Пришлось делать крутой разворот.
Конечно, тонул парень. Из тех самых археологов. Какой еще идиот поплывет среди ночи неведомо куда? Только пьяные. Либо археологи. Себя я, разумеется, относила к категории святых исключений.
— Только не вздумай хвататься! — грозно предупредила я. — Буду тянуть, а ты лежи и не дергайся.
Он испуганно закивал. А может, это мне только показалось, потому что стоило мне ухватить его за волосы, как он встрепенулся и снова замолотил ладонями по воде. Вот дубина стоеросовая! Его спасают, а он сопротивляется… Я чуть было не треснула парня по голове. Барахтаться — у них сил всегда хватает, даже спасателей могут ненароком прибить…
— Ты можешь плыть или нет? — крикнула я сердито.
Он снова закивал, и я поняла, что сморозила глупость. То ли да, то ли нет, понимай, как хочешь… Я описала вокруг парня дугу.
— Делаем так, я тебя поддерживаю — ты плывешь. Тут до берега всего ничего, и глубина — воробью по колено, метра три не больше.
Новость насчет глубины его не слишком успокоила, однако он все-таки начал ко мне прислушиваться. За свою жизнь я спасла уже человек семь, и ни один не сказал потом спасибо. Всех на берегу встречала толпа друзей и родственников, а меня как-то сразу оттирали в сторону. Так что к подобным вещам я даже успела привыкнуть. Спасай — и забывай. Такой приветствовался лозунг. Вот и с этим болваном церемониться я не собиралась. Тоже, небось, забудет, как только выберется на песочек. Вот еще радость — девчонку благодарить! Да еще прилюдно…
Понятно, вслух ничего этого я говорить не стала, — наоборот, принялась лепетать всякий бред:
— Тебе еще повезло, — бормотала я, цепляя его под мышку. — Настоящие спасатели на катере, знаешь, как подгребают? — шарах, и зацепили винтом. Еще и веслом могут отоварить, чтоб не дергался. А у меня весла нет, сам видишь… Опять же никакого волнения. Ложись себе на спину — и работай ногами. Может, попробуешь?
