– Какие? – тут же насторожился Гарт.
– Синту Эрен убили, знаешь?
– Знаю. Допрыгалась, значит.
Рошер взглянул на друга.
– Тебя она тоже… э…
– Глаза б мои ее не видели, дрянь мелкую.
– А подробнее?
– А тебе зачем?
– Лойрио Эрен попросил найти убийцу, – признался Рошер.
Гарт поморщился:
– Знаешь, когда найдешь – скажи мне первому, я ему руку пожму.
– Что, настолько?..
– Пошли посидим где-нибудь в таверне или леанти, и я расскажу, что знаю.
Вина Гарт не предлагал, а Рошеру и не хотелось. Ни к чему. Дело интереснее…
Увы, про Синту Гарт знал не слишком много.
Первое – Эрен предлагал свою дочурку в жены многим, и ему в том числе. Гарт отказался – и чуть не испортил отношения с градоправителем. Кое-как выправились, и то потому что Синта нечаянно помогла, попавшись на глаза пьяной в хмель. То есть на той стадии, когда не понимаешь, ноги у тебя сверху или снизу? И вообще, ты человек или кто?
Второе – из высокородных Синта перебрала всех. Гарт и сам один раз не утерпел, оскоромился. Алинар, кстати, тоже. Впрочем, надолго братья ей не заинтересовались. Отказать очень сложно, тут и привлекательность, и сила духа, да много чего… Хороша была, но – дрянь. Гарт ее поймал, когда она после вспышки страсти шарила по ящикам стола, и выгнал из дому чуть ли не в белье. Ну и самое интересное – на закуску. Он точно знал, что Синта не брезговала и подворовать, и подсмотреть, и подслушать. А то и шантажировать. Спокойно.
Гарт припомнил двоих, кого эта дрянь почти до развода довела. Один вроде бы и собирался ее прибить, да руки не дошли. Или…
– Может, и дошли. Дело там темное. Имена назовешь?
– Тут и называть не стоит. Один лойрио из города уехал, сейчас живет в столице.
– А второй?
– В поместье. Я, конечно, проверю, там он был, не там… А сам не лезь к людям, а? Им и так досталось.
– Не полезу. Но имена назови, ладно?
– Моего слова недостаточно?
– Гарт…
Имена Рошер получил. И домой добрался к вечеру. Идти к Яне делиться новостями уже поздно. Ничего, потом наверстает.
Завтра.
* * *
– Значит, это вы!
Яна посмотрела на девицу, которая произнесла эти слова.
– Я – это я. А вы что имели в виду?
– Вы и есть та самая девка, которая очаровала моего деда?!
Произнесено было с таким трагизмом, что Яна даже не фыркнула. Просто вгляделась внимательнее.
Ну… что тут скажешь?
Волосы – невнятно-русые, высветлены краской, но как-то плоховато. Лицо… непропорционально высокий лоб, брови и ресницы надо искать долго, глаза невразумительные – то ли серые, то ли голубые… Если правильно оттенить, вышло бы неплохо, а так – лицо словно непропеченный блин, да и его черты какие-то смазанные, размытые. Нет ни выразительности, ни изюминки. Этакая крысья мордочка. Не уродливая, нет, но то ли сами черты, то ли выражение лица подгуляло, и смотрит девушка так, как будто очень не любит этот мир. Или он – ее?
Фигура…
Тоже нескладная, никуда не денешься. Словно обрубленный торс, короткие кривоватые ноги, обвислая, низко посаженная попа – это видно. А нечего платья так зауживать. Может, и хотела добиться, чтобы на улице люди оборачивались, так кто ж сказал, что это будет по-доброму? Оборачиваются. Плюнут, да и идут дальше, молясь, чтобы в кошмарах не приснилась.
– Дедов я в последнее время не очаровывала, но если просите…
– Вы еще и смеетесь?
Трагическая актриса в ней тоже погибла. Мучительно. А замашки остались.
– Над вами? Никогда, кайта, – серьезно заверила Яна. Грешно смеяться над такими. – Так что вам угодно?
– Посмотреть на вас!
– А, ну смотрите.
Яна спокойно вернулась к посадке цветов. Хватило девушки ненадолго.
– Вы мне ничего не скажете?
Яна пожала плечами и произнесла несколько фраз на нархи. Пожелание в следующей жизни родиться кем поприличнее. Естественно, девица его не поняла, но что над ней издеваются – догадалась.
– Вы присвоили то, что принадлежит мне, и еще издеваетесь?
– Вашего деда? Не присваивала. – Яна уже откровенно развлекалась, понимая, к чему дело идет. Кому сам по себе нужен старый больной дедушка? А вот с домиком…
– Он вам подарил свой дом! – взвизгнула девица. – А я… Я должна жить на улице?! С мужем?! С маленьким ребенком?!
Голос набирал обороты. На шум из домов высунулись соседи. Яна обвела их глазами. М-да… стервятники, иначе и не скажешь. Одернуть эту дуру никто и не подумает, все наслаждаются спектаклем.
– Почему же на улице? Я знаю очень приличный мост, под которым вы можете расположиться, – «утешила» скандалистку нархи-ро.
Не помогло.
– Мост?! Да кто вы вообще такая?
– Лайри э’Лесс Риккэр.
Девица чуть сбавила обороты:
– И вы… Вы можете давать такие советы?! У вас вообще души нет?
– Не знаю. Надо бы сходить к тархоши, побеседовать на эту тему. А зачем вам моя душа?
– Потому что только бездушное чудовище может предложить женщине с ребенком жить под мостом!
– И что такого? Мы вообще на деревьях живем. – Яна получала удовольствие от перепалки. Это ж надо – такая концентрированная глупость и наглость. – И пока еще никто не жаловался. Мост в этом плане даже лучше – во время дождя не капает.
Девица задохнулась от возмущения, но увы – не смертельно. И через минуту пошла в новую атаку:
– А как вы поступили с моим отцом! Возмутительно!
– Ваш отец? А, это тот, который явился пьяным и ругался тут в саду? Как вам не стыдно, карра!
Валайра, а это явно была она, захлопала глазами:
– Мне – стыдно?!
– Конечно! Выпускать отца на люди в таком виде! Весь ободранный, грязный, недолеченный, выглядит так, словно им нужник вытирали! Мало того – еще и пьяный! Да если б мой близкий родственник в таком виде на улице показался, я б со стыда сгорела! Он же не себя – он вас позорит!
И трагизма побольше, трагизма. Разумеется, Яна могла бы давно выставить эту нахалку, обругать ее, спустить волчицу… И – не могла. Ей еще жить в этом квартале. Ей нравился домик, тут хорошо и уютно, она дала слово Атиону… То есть надо принимать бой.
Но люди – такие странные!
Жалеют не тех, кого надо, а тех, кто им ближе, кто понятнее и громче стонет. Вот почему никто не пожалел Славеруса, который на старости лет вынужден сбежать из дома от таких «уродственничков»?
