Яринка еще какое-то время посидела на скамейке, а затем, выйдя из парка, перешла улицу Владимирскую и, двигаясь вдоль университетской ограды, вышла на улицу Толстого. Внезапно рядом взвизгнули тормоза и рядом резко остановился синий легковой автомобиль с брезентовой крышей салона, прозванный за шипящий звук работающего двигателя «примусом».
[24] С левой стороны от водителя открылась дверь, и с подножки быстро соскочил сержант в форме НКВД. Обойдя автомобиль спереди, он быстро подошел к Яринке, у которой от плохого предчувствия замерло сердце.
— Ярина Николаевна Хома? — казенным голосом произнес сержант, вопрос которого прозвучал скорее как утверждение.
— Да, это я, — твердо произнесла Яринка, уже зная, что за этим последует.
— Попрошу в автомобиль! — скомандовал сержант, окинув женщину цепким взглядом и открыв задние двери с правой стороны.
Она не сомневалась, что в случае отказа он грубо сгребет ее в охапку и засунет в машину, поэтому спокойно, с достоинством села на заднее сиденье. Страха не было, а только ожидание — Ярина не сомневалась, что сегодня встретится с Василем, хотя и не при тех обстоятельствах, как ей бы хотелось. Она сказала неправду историку: ее муж не заболел — он был арестован, и в их доме произвели обыск. А теперь и она последовала вслед за супругом. К тому, что произошло сейчас, она была готова, но не думала, что это произойдет так быстро.
Автомобиль проехал по улице Короленко, спустился вниз по Свердлова, выехал на Крещатик и вскоре поднялся по улице 25-го Октября
[25] до бывшего здания Института благородных девиц.
За бело-желтым трехэтажным дворцом, расположенным высоко на холме, еще недавно радующим взор красивыми строгими линиями архитектуры в стиле позднего Классицизма и оригинальным полукруглым ризалитом в его центральной части, после того как оттуда выехал советский кожевенный институт, укрепилась дурная слава. Потомственные киевляне помнили, что недобрая молва ходила об этом месте еще с тех пор, когда там находилась усадьба генерала Беликова, увлекающегося спиритизмом и магией. Ныне же здесь располагался НКВД УССР, пугающий таинственностью того, что там происходило. Ходили слухи, что в здании комиссариата, в стенах внутренней тюрьмы, расположенной в обширных подвалах, происходят расстрелы заключенных, и, чтобы не было слышно выстрелов, во дворе здания ежедневно натужно работают моторы автопарка чекистов.
Как бы внешне спокойно ни держалась Яринка, внутри у нее все заледенело от страха, когда она вошла в зловещее здание. Ей пришлось оставить сумочку на проходной у дежурного, который спросил у сопровождающего ее сержанта:
— Ей пропуск выписывать?
— Если понадобится, выпишешь позже, — ответил тот, и на лице дежурного появилась гнусная ухмылка.
И тогда у Яринки исчезла последняя слабая надежда, она окончательно поняла, что арестована.
Они поднялись на третий этаж. По дороге им попадались работники ведомства, как в форме, так и в штатском. Под конвоем провели едва держащегося на ногах военного без знаков различия, с синяками и кровоподтеками на лице. У Яринки сжалось сердце: «Как там Василь?»
Сержант завел ее в просторный кабинет, где вполоборота к двери, возвышаясь над массивным столом, сидел огромный толстый чекист с «прямоугольниками» в петлицах.
— Товарищ старший лейтенант госбезопасности, гражданка Хома доставлена по вашему приказу!
Верзила слегка повернул голову и недовольно махнул рукой, требуя, чтобы сержант умолк, и тот еще больше вытянулся «в струнку». Так прошло минут десять, пока хозяин кабинета односложно отвечал по телефону и в основном слушал. Все это время сержант и Яринка молча стояли. Наконец верзила закончил разговор, повесил трубку и повернулся лицом к вошедшим.
— Подожди в коридоре! — приказал он сержанту, и тот, громко щелкнув каблуками, вышел из кабинета. Верзила вперил взгляд свиных глазок в Яринку, а затем на его круглом мясистом лице появилась приятная светлая улыбка, отчего оно вдруг стало знакомым.
— Илько! — Яринка пошатнулась и, чтобы не упасть, схватилась за спинку стула.
— Да присядь ты, в ногах правды нет! — громыхнул верзила, поднявшись из-за стола, словно собирался помочь ей.
Яринка опустилась на стул и счастливо улыбнулась. В памяти промелькнули воспоминания о Черном замке, предателе инвалиде, ведьме Анастасии, завлекшей их в смертельную ловушку, Илько, бывшего тогда помощником следователя угрозыска и спасшего их.
[26]
— Илько, ты так за это время… — она запнулась и дипломатично закончила: — Возмужал.
— Раскабанел! — рассмеялся Илько, и тут же его лицо стало суровым, а Яринка вновь вспомнила, где она находится, и подумала, что с тех пор прошло два десятка лет, а люди меняются и не за столь длительное время.
— Василий у нас. Я его дело смотрел, разговаривал с ним — невиновен он.
У Яринки отлегло на душе, и она от радости заплакала.
— Спасибо, Илько, спасибо! Век будем помнить!
Илько все так же хмуро продолжил:
— Скажу честно, месяц тому у нас с тобой об этом даже разговора не могло быть. Обстоятельства поменялись, старая «метла» ушла,
[27] а следователь Гаврилюк был из его команды прихлебателей. Теперь ищут и его.
— Аверкий Гаврилюк?
— Тот самый, он «разрабатывал» Василия и вел следствие. Тебе он знаком?
— Он земляк и недруг Василия еще с Нежина. Отбил у него невесту.
— Катерину? Я ее знал, хорошая была женщина, хозяйственная. Отравилась, когда пришли арестовывать ее мужа. У них остался сын двенадцати лет.
— Когда Василия отпустят? Я могу его сейчас увидеть?
— Отпустим недели через две — надо соблюсти все формальности. Увидеть его ты до освобождения не сможешь — все по той же причине, — пока он находится под следствием. Я же не хочу оказаться на его месте, поэтому выполним все необходимые процедуры!
— Может, вызовешь его на допрос, когда я тут буду? — несмело предложила она.
