— Ладно, — хмуро рыкнул в ответ человек-пес.
Глава 30
ТАЙНОЕ ОСТАЕТСЯ ТАЙНЫМ
Ее трясло от эмоций. Бросало то в жар, то в холод. Дискомфорт усугубляло кошачье тело, которое, казалось, не справлялось, не умело выносить всех метаний человеческой души.
Алена не привыкла делиться сердечными переживаниями с другими, но терпеть уже не было сил. Чувства, мысли, догадки, вопросы — от них уже пухла голова. Ох уж эти женские секреты… Как говорится, «на безрыбье и рак рыба» — именно поэтому Алена все же решилась переговорить по душам с рыжим алхимиком.
— Джейк, мне надо кое-что рассказать тебе!
— Чего еще?
Алена ответила не сразу. Запрыгнула на подоконник, проверив, не прячется ли кто под окном, потрогала лапой дверь, а йотом, опасливо оглядевшись по сторонам и прислушавшись к тишине во дворе, призналась:
— Мне кажется, я испытала оргазм!
— Чего-чего? — Джейк выплюнул набранное в рот пиво и закашлялся, стуча себя по груди свободным от банки кулаком. — Как же тебя угораздило-то? — спросил с издевкой, давясь уже не пивом, а смехом. — Ты у нас вроде поборница вечного целомудрия?
— Так получилось. Не смейся!
Будучи в человеческом обличье, кошка покраснела бы с ног до головы, а так — стыдливо зажмурилась и сжалась вся, словно ожидая, что за подобное признание ее будут бить.
— Ладно, детка, удивила. — Глаза алхимика блеснули неприкрытым любопытством. — Ну, выкладывай, когда успела. Смеяться не буду, честно.
Выслушав сбивчивый Аленин рассказ, он наигранно вытер пот со лба и все же рассмеялся.
— Фу, напугала, глупая! Я-то уж подумал, что ты с Озькой… а тут просто… Не переживай, ничего страшного. При общении с ангелами такое бывает, — начал он и, заметив, как испуганно округлились Аленины глаза, спешно разъяснил: — Твой оргазм — обычный побочный эффект от воссоединения.
— От чего? — затаила дыхание Алена, готовясь, кажется, рухнуть в обморок.
— Выдохни, детка, дослушай! Есть у пернатых дурная привычка копаться в людских мозгах и душах. Этот занятный процесс они называют «воссоединением». Занятен он тем, что не все люди могут его нормально переносить — происходит сбой системы, стремительная перегрузка, физическая и моральная. Тебе, кстати, повезло — могла вообще проблеваться или…
— Не надо «или»! Все! Я поняла! Забыли! — отчаянно замахала лапками Алена, чувствуя облегчение и новую волну стыда одновременно.
— Не парься, — успокоил Алену рыжий. — Видать, Гедеон не верил до конца в историю с твоей ошибкой и решил, покопавшись в твоей душеньке, проверить все лично, только сил не рассчитал, перестарался маленько.
— Да уж. Испытать оргазм от воссоединения с ангелом. Ужас как стыдно!
Как назло, именно на этой фразе в дверь настойчиво поскреблись. Слишком настойчиво. Когда алхимик открыл и на пороге возник Озраэль, у Алены возникло чувство, что, судя по лицу демона, тот слышал как минимум половину их с Джейком «тайного» разговора, последнюю фразу точно.
В тот момент кошка ощутила прилив дикой неловкости, а алхимик — ярость. Он отбросил в сторону смятую пивную жестянку и грозно двинулся на незваного гостя.
— Я не к тебе, — шагнул навстречу тот. Настроен он был решительно, но и рыжий не отступал.
— Вали отсюда к своим чертям, Ози, здесь тебе не рады.
— Мне надо поговорить с Аленой, — спокойно настаивал демон, затаив в глубине темных глаз огни злого раздражения. — И я это сделаю, несмотря на твое мнение.
— Ребята, вы чего? — Кошка испуганно заметалась по спинке дивана. — Не ругайтесь, пожалуйста.
— Есть новости, важные для Алены, — продолжил Озраэль, и Джейк сдался.
— Ладно, у тебя десять минут, пока я схожу в лабораторию. — Алхимик невежливо оттолкнул гостя плечом, направился на улицу, по пути, склонив голову к уху демона, добавил чуть слышно: — Тронешь ее — в серной кислоте искупаешься.
— Договорились, — прозвучал холодный ответ.
Дождавшись, пока Джейк покинет бытовку, Озраэль опустился на диван и хмуро взглянул кошке в глаза. Ох уж эти Аленины глаза… Они сразу сбили его с нужных мыслей и настроя.
Кошка выглядела слишком, просто неподобающе довольной и счастливой. Да еще и последняя Аленина реплика, которую Озраэль, входя в бытовку, разобрал вполне отчетливо.
Лучше бы он этого не слышал! Проклятый Гедеон! Подлый Гедеон! Он ведь специально… Черные волны ревности забурлили в сознании, омыли сердце, которое и так уже распирало от досады.
— Новости для тебя не самые утешительные, так что можешь так не сиять, — язвительно бросил, не сдержав эмоций.
— Ты какой-то злой, у тебя что-то случилось? — не подумав, спросила Алена. Зря слукавила, догадалась ведь сразу о причине демонского недовольства.
— У тебя зато, смотрю, все хорошо. Как провела время с Гедеоном?
— А при чем тут Гедеон? — Кошка села на задние лапы, а передние по-человечьи уткнула в бока. Комизм позы мешался с решительностью взгляда. — Ты что, ревнуешь?
— Может, и ревную, — уперевшись в Алену тяжелым взглядом, ответил Озраэль.
— Из-за чего? Из-за воссоединения? Почему ты всегда думаешь о чем-то пошлом? Гедеон ничего такого со мной не делал… — наивно возмутилась кошка, выбесив демона окончательно.
— Не делал? Да он трахнул тебя прямо… в самую душу, а ты еще меня пошлым называешь!
От такого Алена воздухом подавилась. Заявление Озраэля перешло все возможные приличия и рамки. Не найдясь, что ответить, кошка подняла шерсть дыбом, сузила зрачки, прижала к голове уши и залепила демону безжалостную пощечину.
Только — вот беда — не предназначена кошачья лапа для пощечин. Удар вышел мягким, бесшумным.
— Ты мне не парень и не муж! — выпалила Алена и тут же испуганно ахнула, глядя, как на щеке демона проступают алые кровавые линии. — Прости…
«Не парень и не муж» — удар ниже пояса. Пощечину-то Озраэль не заметил, а вот последняя фраза стегнула, будто кнут.
Никто. Алене он никто, а значит, не имеет на нее никаких прав. Глупо обманывать себя, будто между ним и кошкой что-то есть. Он для нее лишь последняя надежда на справедливость, она для него — первая настоящая любовь, мечта, притягивающая своей недосягаемостью.
— Это ты меня извини за грубость, — искренне произнес демон. — Тяжелый день выдался, да и новости для тебя не слишком обнадеживающие.
— Рассказывай, не томи, — взволнованно кивнула Алена. — Отвернись, пожалуйста, я приму человеческий облик и обработаю твою рану.
Пока она пила экстракт и спешно натягивала на себя одежду, Озраэль честно смотрел в темное окно. Там, если приглядеться, можно было рассмотреть обнаженный девичий силуэт, который, словно в стриптизе наоборот, быстро скрыла привычная одежда.
