Поначалу это вызывало недоумение. «Не принимают сигналов нашего радиомаяка? Или не могут точно определить его координаты?..» – путались в догадках космонавты.
Чуть позже недоумение сменилось раздражением: «Что же это получается: полет корабля по космической орбите отслеживался НИПами с точностью до сотни метров, а на траектории снижения мог запросто исчезнуть с радаров, а потом затеряться на просторах родной страны?!»
Погода портилась, мороз крепчал, и на смену раздражению могло прийти отчаяние.
* * *
Пару часов назад Леонов все же влез в спускаемый аппарат, снял скафандр, просушил одежду и немного согрелся. Беляев из солидарности с товарищем выполнил аналогичные действия, хотя и не был таким мокрым.
Приближалась ночь, а вместе с ней с севера надвигался арктический циклон: небо заволокло тяжелой низкой облачностью, ветер усиливался, становилось холоднее.
Ветер разносил от костра искры; дабы тот не затух, приходилось постоянно собирать и подбрасывать в него ветви. Благо спускаемый аппарат при падении наломал их вдоволь.
Намотав вокруг шеи лоскут парашюта, Павел занимался костром.
Алексей через короткие промежутки времени продолжал отстукивать в эфир закодированный сигнал в виде двух букв: «ВН».
– Ты все еще надеешься? – вздохнул командир, проходя мимо с охапкой мелких ветвей.
– Конечно!
– Тогда почему до сих пор в небе не появилось ни одного борта?
– Если наш сигнал получен, то на триангуляцию
уйдет минимум два часа.
– Ну это если его получили.
– Погоди, Паш, сейчас прилетят. Сейчас…
– На вот лучше обмотайся, – протянул Беляев кусок ткани. – А то уже синий совсем.
Леонов взял лоскут, затем вынул из‑за пазухи аккумуляторную батарею, соединенную с радиостанцией толстым прорезиненным проводом, и протянул товарищу:
– Держи. Твоя очередь. А то мое холодное пузо ее уже не согревает.
Тот взял рацию с аккумулятором и бросил их в снег.
– Ты чего? – не понимая, глядел на него Алексей.
– Кончай суетиться. Знали, на что шли… Если журнал найдут, считай, задание выполнено.
Леша застыл с куском парашютной ткани в руках.
Командир опустил глаза и бережно протер ладонью обложку бортового журнала от снежинок.
– Что значит «выполнено»?! – возмутился Леонов. – Ты о своих девчонках, случайно, не забыл? Они там форму наглаживают – папу встречать готовятся. Живого, между прочим, понял? Живого! А не замерзший кусок говна мамонта.
Тот посмотрел на товарища. Судя по взгляду, он обо всех помнил и все понимал.
– Нет, друг, так не пойдет. Подсоби… Мне мои не простят. Кто Вику в первый класс поведет?.. В общем так, товарищ Беляев. Приказа сдаваться не было. Не скучай – я скоро…
Алексей достал из упаковки НАЗа ракетницу с коробкой патронов, схватил гермошлем и, резко поднявшись, пошел в строну ближайшего холма.
Павел с минуту смотрел ему вслед… Затем, стиснув зубы от холода, засунул аккумулятор под скафандр и принялся отстукивать в эфир сигнал.
Замершие пальцы почти не слушались…
* * *
Каждый сотрудник Командного пункта имел строго регламентированные обязанности и занимался своим делом. Сергей Павлович Королев осуществлял общее руководство космическим полетом; чаще всего он находился на своем излюбленном месте, с которого были хорошо видны позиции всех сотрудников. Иногда он вставал и, заложив руки за спину, прохаживался по широкому проходу между рабочими столами.
Николай Петрович Каманин руководил отбором и подготовкой космонавтов. С 1960 года он осуществлял эту деятельность, находясь на должности заместителя начальника Главного штаба ВВС по боевой подготовке. Посему никаких обязанностей в пределах Командного пункта он не имел, однако перемещался по нему стремительнее других и разговаривал громче всех.
Подойдя к склонившемуся над картами Шаталову, генерал‑лейтенант распорядился:
– Передайте мой приказ: поднять в воздух все, что летает и увеличить район поиска в два раза. Пусть ищут!
– Есть, – кивнул Шаталов.
Быстрым шагом Каманин перешел в одно из вспомогательных помещений.
– Отправляйте текст для записи сообщения, – сказал он, обращаясь к девушке‑секретарю.
– У нас два варианта сообщения, – вопросительно посмотрела она. – Какой из них отправлять, Николай Петрович?
Секунду помедлив, Каманин бросил:
– Отправляйте оба…
* * *
На звукозаписывающую студию Юрия Левитана привезли заранее – за полчаса до назначенного времени. Поздоровавшись с руководством и сотрудниками, он повесил на крючок пальто с шапкой и прошел в знакомую кабинку, отделенную от основного помещения звукоизолирующей стенкой с длинным окном.
Усевшись за стол, выровнял дыхание.
– Здравствуйте, товарищи. Нет, еще раз… – покашляв в кулак и почистив горло, диктор попробовал проговорить тренировочную фразу еще дважды: – Здравствуйте, товарищи. Здравствуйте, товарищи…
На зеленое сукно перед ним легли два листка с похожим текстом.
Он поднял ближайший, поправил очки, прочитал текст сообщения. Затем перевел взгляд на стоящих за стеклом людей…
За стенкой в соседнем помещении замерли сотрудники студии, военные, чиновники…
Кто‑то из руководителей студии вздохнул и коротко кивнул Левитану.
– Воды можно? – попросил тот.
Девушка‑ассистент метнулась в глубь помещения и вскоре поставила перед диктором стакан с водой. Он сделал глоток, шумно выдохнул и склонил голову к микрофону.
– Я готов…
* * *
Леонов не терял веры в то, что их найдут, но раздражение командира ему было понятно. Они справились с чередой смертельно опасных происшествий на космической орбите и теперь едва ли не замерзали здесь, на Земле, после успешной посадки.
С трудом преодолев по глубокому снегу несколько сотен метров, Алексей выбрался на самый край каньона. В этом месте лес становился реже, последние ряды деревьев росли с наклоном и были ниже своих соседей.
Край каньона заметно возвышался над окружающей местностью, с него открывался потрясающий вид. Но, осмотревшись, космонавт не увидел ничего, кроме однообразных холмов, покрытых все той же тайгой. На многие десятки километров вокруг простиралась холмистая местность, равномерно покрытая густым смешанным лесом.
Замерзшими руками Леонов достал из‑под скафандра ракетницу, с трудом вставил сигнальный патрон и поднял ствол к небу…
