Я изо всех сил старалась, чтобы на моем лице не отражались никакие эмоции, про себя молясь, чтобы он не вздумал предложить проводить с Хеленой больше времени.
Он поставил чашечку с кофе на стол.
– Мне на несколько дней придется уехать по делам в Нью-Йорк. Хотелось бы, чтобы сегодня после работы вы отвезли Джиджи на Эдисто и оставались там до моего возвращения.
Не уверена, что удалось скрыть охвативший меня при этих словах ужас. Я тщетно пыталась придумать какой-нибудь предлог, чтобы избежать печальной участи.
– Но у меня полно работы…
– Я распоряжусь, чтобы Кэй доделала за вас всю текущую работу. Понимаете, присутствие Джиджи очень полезно для Хелены. К тому же им обеим нравится ваше общество.
При этих словах я подавилась холодным кофе с молоком и закашлялась. Когда мне наконец удалось справиться с кашлем, я сказала:
– Вы, вероятно, шутите. Джиджи – возможно, но только не Хелене!
Финн смерил меня спокойным оценивающим взглядом.
– Все дело в том, что вы напоминаете ей Бернадетт.
Я чуть не задохнулась.
– А я-то думала, что она любила сестру.
Было видно, что Финн еле сдерживает улыбку.
– Бернадетт обладала способностью решать любые проблемы, независимо от того, нравилось ей это или нет. Вам это тоже присуще. – Решив, что Ева вряд ли в курсе всех тонкостей моих отношений с Хеленой, он пояснил: – Понимаете, у Элеонор некоторые разногласия с моей тетей Хеленой. Она попросила вашу сестру рассортировать все ноты, находящиеся в доме, и разложить их по папкам. К тому же тетя хочет, чтобы она учила мою дочь играть на пианино. Не думаю, что Элеонор догадывалась, что придется выполнять и эти обязанности, когда приступала к работе.
Ева потягивала свой чай.
– А чем еще Элеонор напоминает ей сестру?
Финн взялся за чашку, но так и не поднес ее к губам.
– Бернадетт все силы отдавала заботе о других до такой степени, что подчас совсем забывала о себе. Она была словно одержима и целиком отдавалась благотворительной деятельности. Было такое впечатление, что она отчаянно пыталась отработать какой-то долг перед людьми.
– Или же искупить грехи прошлого, – произнесла Ева, делая глоток чая.
Я опустила глаза, не в состоянии смотреть на них обоих.
– Вы просто насмотрелись сентиментальных сериалов.
Игнорируя мое замечание, Ева спросила:
– Ваши тетушки когда-либо были замужем?
– Нет. Может, именно поэтому они и были так близки, они же так долго жили вдвоем. Ведь моя бабушка вышла замуж и уехала в Чарльстон. – Финн на мгновение задумался о чем-то, и его лицо исказила легкая гримаса, но ничего не сказал.
– Что такое? – спросила Ева.
– Я просто подумал о тех словах, которые Хелена произнесла на моей свадьбе. Она сказала мне, что счастлива, что я женюсь на женщине, которую люблю, а она сама упустила свой шанс на любовь. До настоящего момента я и не вспоминал об этих словах.
На ум мне тут же пришла обложка пластинки с песнями сестер Жарка – все три сестры выглядели ослепительными красавицами и могли затмить любую фотомодель.
– Они же были такие красивые. Не могу представить, что они испытывали недостаток в поклонниках.
– Думаю, мои дедушка с бабушкой пытались знакомить их с друзьями и деловыми партнерами, когда сестры переехали в Чарльстон. Но Хелену с Бернадетт больше интересовало обустройство их нового дома на Эдисто, посещение церкви и благотворительная деятельность.
– Наверное, пытались замолить грехи прошлого, – сказала я, передразнивая Еву, но перед глазами при этом у меня стояла аскетически обставленная комната Бернадетт. И запертый ящик в шкафу.
Финн отхлебнул кофе. Цвет его необычных глаз менялся, словно воды реки на закате.
– Думаю, она видит в вас и какие-то собственные черты. Джиджи рассказала мне, как вы играли Дебюсси.
Я закрыла глаза, надеясь, что девочка не описала всю сцену с нашей перебранкой.
– Ты, наверное, играла «Лунный свет»? – спросила Ева. – Я всегда не могла удержаться от слез, когда ты исполняла эту пьесу.
Я подняла взгляд на сестру, удивленная ее признанием.
– Да, Дебюсси всегда был одним из моих любимых композиторов.
– Разумеется, после Шопена, – добавила она, отпивая чай.
Я пристально посмотрела на нее.
– Откуда ты знаешь?
Наступила ее очередь удивляться.
– Ты же моя сестра.
Отношения между сестрами – это невообразимая смесь рая и ада. Но надо помнить, что у сестер одна душа на двоих.
Неожиданно всплывшие в голове слова Хелены заставили меня поежиться, словно под порывом ледяного ветра.
Я вдруг осознала, что Финн с интересом наблюдает за нами, и бросила взгляд на часы.
– Пора идти. Куда за тобой должен приехать Глен?
– Сюда. – Она повернула голову и посмотрела в большое окно кафе. – Думаю, это его машина стоит у обочины.
Финн любезно взялся вывезти инвалидное кресло Евы из кафе, а я убрала со стола подносы с посудой и присоединилась к ним на тротуаре. Глен выскочил из машины, чтобы открыть дверь для Евы.
– Я бы присоединился к вам в кафе, но здесь нельзя парковаться.
Он подошел к Финну, и мужчины пожали друг другу руки. Финн был выше ростом, и, хотя оба были худощавого телосложения, плечи у Финна были шире и осанка более уверенной, несмотря на военную выправку Глена. Я одернула себя, удивляясь, почему это я их сравниваю.
Глен поднял Еву из кресла и усадил ее в машину, в то время как Финн убирал кресло в багажник.
– Не стоило беспокоиться, – сказал Глен Финну, и в его голосе было больше агрессии, чем он хотел показать.
– Да что вы, никаких проблем! Вам же надо позаботиться о жене.
Глаза Глена едва заметно сузились.
Финн продолжал говорить, словно ничего не замечая.
– И разумеется, о ребенке. Наверное, вы очень рады, что вскоре станете отцом? Ведь это лучшее, что может быть в жизни мужчины. Просто следует быть готовым к тому, что все свободное время и энергию придется посвящать жене и ребенку.
– Я вполне готов к выполнению отцовских обязанностей, – сухо произнес Глен. – Думаю, что это будет весьма приятный опыт.
Финн кивнул.
– Абсолютно с вами согласен. Все нормальные люди так считают. Просто знаю мужчин, которые терялись, столкнувшись с прозой жизни. Это касается и меня самого. Но все равно, вы поймете, что на всем свете нет ничего важнее, чем ваш малыш и жена, а все остальное отойдет на задний план.
