— Нет, — ответил он и тоже посмотрел ей в глаза
прямо. — Вы сделали все правильно. И все новинки перехватываете вовремя,
одной из первых… которые выпускаются для широкого пользования.
Она чуточку отшатнулась, глаза расширились. После скомканной
паузы произнесла:
— Для широкого… вы хотите сказать, что вы из тех, кто
опробует первые образцы?
Он помедлил, ответил осторожно:
— Можно сказать и так. Я не могу сказать больше.
— Я понимаю, — прервала она. Лицо вспыхнуло
радостью, глаза заблестели. — Я понимаю, но как вам повезло!
Он сдвинул плечами.
— Почему? Многие полагают это опасным.
— Да пусть даже так, — снова прервала она. —
Но разве не самое увлекательное быть на острие прогресса? Скажите, что вы
испытываете?
Олег помолчал, из комнаты за их спиной раздался взрыв смеха:
звонкий игривый — Тигги и могучий довольный рев Мрака. Послышался звон посуды.
— Проверяем очень опасную вещь, — проговорил
Олег. — Но прежде чем ее получит человечество, надо решить массу
застарелых и запутанных проблем. И прийти к этому… скажем, могуществу и
готовыми, и с какой-то страховкой.
В ее взгляде промелькнуло некоторое недоверие.
— Могуществу?.. Я говорила только о знаниях. Знаете вы
удивительно много. А то, как умеете извлекать информацию из Сети, обобщать и
делать абсолютно точные выводы, вообще просто нет слов!
— Насчет абсолютно точных, — ответил он, — не
уверен. Точные на сегодня, но завтра условия могут измениться. Одно дело играть
в футбол днем в хорошую погоду, другое — ночью при сильном ливне с ветром. Да
еще если зимой. А что касается могущества…
Он допил кофе, чашка в его руке мгновенно превратилась в
букет цветов. Он протянул ей достаточно уверенно, но Виктория ощутила, что
вообще-то этот жест ему несвойственен.
— Раз уж не пьете вино, — объяснил ей скомканно.
Она мгновение смотрела на цветы, осторожно протянула руку,
коснулась кончиками пальцев нежных лепестков. Прислушалась к ощущениям.
Медленно взяла букет в обе руки, в глазах росло удивление. Олег наблюдал, как с
той же осторожностью опустила лицо и вдохнула тонкий аромат, снова
прислушалась, затем вообще спрятала лицо в цветах.
— Удивительно, — произнесла она наконец, поднимая
голову. Глаза сияли восторгом. — Удивительно реальная иллюзия! Даже
потрогать можно!
— Да, — согласился он. — Да.
— Как вы это делаете? Где ваши имплантаты? Чтобы
передать тактильные ощущения, это же какая мощь должна быть у процессора…
Он не сводил с нее взгляда, ответил с иронической улыбкой:
— Разобрал фарфор на атомы, перестроил в другую
структуру. Проще бы, конечно, превратить чашку в золотую, а из последней капли
кофе сделать коньяк, но для вас я постарался.
Она смотрела ошалело, наконец в глазах появилось понимание,
весело расхохоталась.
— Вы шутите, понимаю. А я сперва чуть было не поверила,
вы такой серьезный!.. А цветы в самом деле чудесные! И как умело подобраны!
Точно такой же букет я видела в ларьке на выходе из метро.
— Оттуда я и скопировал, — признался он. — У
меня со вкусом не очень. Если честно, то и на вкус мне медведь наступил, а
потом еще и потоптался. Хуже, как говорит Мрак, у меня только с юмором.
Из комнаты, привлеченные смехом, послышались шаги Мрака. Он
появился в дверном проеме, прижимая счастливую смеющуюся Тигги.
— Что за шум, а драки нет? — провозгласил
он. — О, какие цветы!
Виктория объяснила:
— Ваш друг ухитрился мне преподнести…
— Это мои спер, — убежденно сказал Мрак. — Я
заказал для Тигги дюжину букетов. Надо пересчитать!
Тигги сказала конфузливо:
— Мрак…
— А что, — удивился Мрак, — пусть не ворует!
Я трудился, заказывал, а он взял и спер! Это как называется?
Виктория переводила взгляд с одного на другого, Мрак
веселился, Олег переминался с ноги на ногу, наконец сказал мягко:
— Мрак, я сказал Виктории, что мы испытываем…
В долю наносекунды перебросил Мраку фрагмент разговора,
сделал вид, что замялся, Мрак крякнул, сказал с досадой:
— Ну ладно, раз уж проговорился… Мягкий ты, Олег,
слишком!.. Вот так и становятся предателями Родины. Женщины — это такие тва…
творения, в смысле, что сразу расколют любого Фому Аквинского до самых
Пиренеев. Теперь уж и не знаю, что с вами делать, как старший по званию. То ли
сразу к стенке, то ли позволить последнее слово…
Тигги застыла в ужасе, могучая горячая рука уже не
придерживает за плечи, Виктория вздрогнула, перевела не-верящий взгляд на
Олега.
— Прости, я не думала, что все так серьезно. Но нельзя
ли как-то… я могу дать любые подписки о неразглашении.
Кстати, у меня самой высокий допуск к конфиденциальной
информации, можете проверить!
— Для нас недостаточный, — заявил Мрак, — но
все-таки посмотрим, что можем сделать… Та-а-ак, Виктория Агеевна Волк, директор
Института Социальной Напряженности, восемь работ по массовой психологии, имеет
допуск группы к правительственным архивам, болела свинкой, розовая родинка на
правой ягодице… ладно, это опустим, не была, не замечена, не участвовала,
привлекалась… стоп-стоп, к чему это привлекалась… гм, к разработке секретного
проекта по управлению массами во время празднования в честь…
Виктория вскрикнула испуганно:
— Молчите, это же секрет из группы правительственных!
Если как-то получили доступ, уж не знаю как, то все равно не должны такое
вслух.
Мрак посмотрел на трепещущую Тигги, сказал задумчиво:
— Да ладно, все равно уже вас надо либо расстрелять
прямо сейчас, либо…
Он задумался, подвигал морщинками на лбу. Тигги прижала
кулачки к груди, глаза стали испуганными, как у овечки. Олег кивнул.
— Я тоже думаю, что можно позволить себе. Мрак
испытующе осмотрел Викторию, Тигги, проговорил веско:
— С этой минуты привлекаетесь к участию в
сверхзасекреченной программе! Она очень опасна, хоть и не для вас… вернее, для
вас станет опасной, если вздумаете проболтаться. Олег, тебе поручаю бдить за
Викторией. Если только заподозришь, тут же прими меры. Сам знаешь какие.
— Слушаюсь, — ответил Олег. Взглянул на
Тигги. — А ты, конечно же, не спускай глаз с нашей любезной хозяйки. И
тоже, если что…
Мрак повернулся к Тигги:
— Слышала?
Тигги судорожно закивала, еще не зная, что обещает, а
Виктория, придя в себя раньше подруги, спросила жадно:
— А что вы испытываете? Олег сказал буднично:
