Источники описываемой эпохи – акты, письма и летописи. Актов сохранилось довольно много и они, конечно, представляют самый важный и надежный материал. К сожалению, во-первых, самые акты не все хорошо сохранились, некоторые написаны неразборчивым почерком, а главное – во многих годы обозначены славянскими буквами и очень неясно. Мы уже не говорим о том, что некоторые из них дошли до нас в копиях, а иногда просто в выписках. Во-вторых, составители сборников, определяя дату документа, иногда невнимательно относились к историческим фактам, которые могли бы определить время, когда мог быть выдан тот или другой акт. Случалось даже небрежное отношение к передаче самого акта.
Первое место между сборниками актов и писем занимает «Codex epistolaris Vitoldi», собранный А. Прохазкой и изданный Краковской академией в 1882 году. Достоинства этого сборника – обилие нового материала, исправление известного, обстоятельное описание внешнего вида документов, интересные примечания, и, наконец, самый план – собрать все, относящееся к истории Витовта. Также важны изданные в России Акты Исторические, Акты Западной России, Русско-Ливонские акты.
Второй источник – летописи, которые разделяются на три группы: немецкие, русские, литовские и польские. Летописи немецкие и русские, более или менее современные событиям XIV и XV веков, отличаются безыскусственною и правдивою передачей фактов и заслуживают полного доверия. Нельзя упрекать ни тех, ни других летописцев в какой-нибудь постоянной тенденции: они по большей части ограничиваются передачей фактов, не вдаваясь в рассуждения. Исключение представляет хроника Быховца, которая не отличается ни хронологической точностью, ни верной передачей подробностей.
Совсем другое приходится сказать о польских летописях, уже принадлежавших позднейшему времени: постоянный риторизм (например, выдумывание речей действующих лиц), неуместное патриотическое тщеславие и религиозная нетерпимость, искажающие истину, – вдвойне заставляют сожалеть о большом их объеме. Мы этим вовсе не хотим сказать, чтобы эти летописи не заслуживали внимания. Без них обойтись нельзя: многие подробности в них и верны, и имеют значение, – но необходимо пользоваться ими с большой осторожностью и не слишком доверять. Первое место между польскими летописцами, по значению, принадлежит краковскому канонику и воспитателю детей короля Казимира – Длугошу (1415–1480), который, по своему положению, имел доступ к королевскому архиву. К его достоинствам надо отнести большое количество сведений, извлеченных как из устных рассказов, так и из русских летописей, а также прусских и польских, из которых некоторые не дошли до нас.
Из ученых сочинений, касающихся княжения Витовта, особенно выделяются труды Файгта, Каро, Ярошевича, Даниловича и Стадницкого.
В 1392 году Витовт сделался великим князем Литовским. Это событие вовсе не было простой переменой князя, оно было началом новой эпохи в ее истории: с Витовтом начинает Литва приобретать значение, при нем достигает высшей точки своего могущества и вместе с ним его теряет. Он уничтожает уделы, лишая удельных князей всякого значения, сажает в Смоленске своего наместника, распоряжается Киевским княжеством, смиряет своего соперника Свидригайло. Слабость Литвы обусловливалась не только ее раздроблением на уделы, но и разнородностью населявших ее племен, которые отличались друг от друга не только национальностью, но, что еще было важнее в то время, религией. Чтобы несколько сгладить это различие, чтобы удалить, по возможности, поводы к столкновению между католиками и православными, Витовт старался уравнять их дарованием тем и другим одинаковой свободы и льгот.
Стараясь таким образом упрочить внутренний порядок в Литовском княжестве, Витовт не менее энергично и успешно действовал и во внешних отношениях. Для Москвы, Новгорода и Пскова Витовт был постоянным грозным соседом, который не раз давал чувствовать свою силу. Татары видели его победителем у себя, среди степей, самое его имя пользовалось уважением в южных степях, татарские ханы искали у него защиты друг против друга, и даже победитель его Эдигей заискивал дружбы. Ягелло, собственно повелитель Витовта, не только не держит его в зависимости, но сам от него зависит. Сигизмунд, король венгерский и германский император, в своих грамотах к Витовту не знает, как выразить ему свое расположение и уважение. Прусские и ливонские рыцари с изумлением смотрят на могущество Витовта. Папские послы ставят Витовта выше всех германских государей.
Велико было могущество Витовта, обширны были и его планы: есть некоторые указания на то, что он хотел починить себе Псков, Новгород, даже Москву, иные приписывают ему намерение овладеть Польшей и Пруссией и образовать общеславянское государство.
Может быть, укажут на то, что эта слава, это могущество Литвы при Витовте не имеют особого значения в истории, так как были непрочны и исчезли со смертью Витовта. Но это исчезновение прежде всего еще больше подтверждает значение личности Витовта, а потом вовсе не лишает эпоху Витовта исторической важности. Витовт, создав, хотя и непрочное, могущество Литвы, тем не менее этим могуществом задержал на долгое время более тесное соединение Русско-Литовского княжества с Польшей. Будь Литва слабее, поляки, конечно, не преминули бы закрепить ее вполне за собой.
Польские летописцы все превозносят Витовта. Польские, русские и немецкие ученые единогласно признают важное значение его в истории Русско-Литовского княжества. Нельзя, конечно, согласиться с польскими летописцами и с польскими учеными, которые приписывают Витовту всевозможные добродетели: есть слишком достаточно доказательств его коварства, вероломства и жестокости. Для достижения цели он не затруднялся в выборе средств. Можно только прибавить, что не один он отличался этими качествами: их мы найдем и в Ягелло и в его родных братьях, и в прусских магистрах. Этим только, конечно и можно объяснить странное, теперь на наш взгляд, явление, что Витовт живет в дружбе с Ягелло, убийцей своего отца. Ягелло выказывает большое уважение и расположение к Витовту, убийце своего брата; рыцари, которых Витовт изменнически обманывал несколько раз и при этом вероломно избивал, всегда готовы заключить с ним союз вновь. Но, не признавая за Витовтом нравственных достоинств, нельзя на основании вышеприведенных фактов не признать его князем, вступление которого в управление страной есть новая эра для этой страны».
Часть II. Витовт Великий до Грюнвальдской битвы
Будущий великий князь Литовский Витовт родился в 1350 году в Трокском замке. Некоторые историки считают, что свое имя он получил в честь языческого бога Святавита, или его называли Вит, Витень, по-жемайтски «желанный», «господин». Возможно жемойтский вариант «Вит» и превратился в красивое имя – «Витовт». Историк В. Ф. Воеводский писал:
«Точный год рождения Витовта неизвестен. 1350 год считается лишь приблизительным, но общепринятым у большинства историков. В эпоху самой горячей борьбы Кейстута с Польшей и Русью, в Троках, в тамошнем княжеском замке, родился младенец, известный под именем Витовт. Младенцу этому суждено было в будущем приобрести большую славу и тем возвеличить свое имя.
Трудно предположить, каковы были религиозные убеждения Кейстута, достоверно известно лишь то, что сын его Витовт, рожденный от дочери боярина Видмунта, языческой вайделотки красавицы Бируты, воспитывался в языческой среде, впитывая в себя с детства освященные веками деспотические традиции. Шум вековых лесов, окружающих воды Трокского озера, шесть верст длиною и две шириною, меняющего четыре раза название: собственно Трокское, Гальве, Бражола и Скайсте, и языческая колыбельная песня, распеваемая у берегов этого озера, убаюкивали ко сну младенца, убаюкивали будущего богатыря Литвы, всосавшего с молоком матери своей безграничную любовь к своей древней родине и ее судьбам.
