— Рашн?
— Русские — отвечаю — чего надо?
А тот в ответ заулыбался, и стал говорить, что извиняется за тот случай, ну вы сами виноваты немножко, что ж сразу не сказали, что не лягушатники? А еще, вы классно деретесь, это и есть «русбой»? Френку ногу сломали, ну так он подонок, всегда нарывается, вот и получил. Еще через минуту, сидим мы уже в компании с янки, они галдят и смеются, как «Рашн, америка, френдс», ну как дети, да пацаны и есть, возраст чуть за двадцать, и похоже, не воевали всерьез. При этом, с детской непосредственностью, не сомневаются в своем праве трясти тех, кто слабее, раз лягушатники эту войну начали — они же заодно с Гитлером были? — и проиграли, то теперь обязаны платить за все. В конце концов, мы же их всех не убиваем на месте, и в концлагеря не гоним — а морды набить, это дело житейское, при случае. Такая психология, хулиганистых пацанов — в разных чинах армии США.
Кто-то заинтересовался моими нунчаками. Ну я и выдал историю, как стоит где-то в Сибири заведение у дороги, и приходят туда крутые русские мужики, которые по лесам медведей гоняют. Народ очень суровый, и как поспорят, то все могут разнести, хозяину убыток, а как ему одному дерущуюся толпу разнять? Стрелять нельзя — тогда и те начнут, в ответ. А этой штукой можно уложить нескольких человек, даже с ножами — если вежливо, то просто руки ломает, если построже, ребра, ну а самым буйным, в голову, насмерть. И компактное, в помещении работать удобно, и хрен рукой перехватишь, в отличие от дубинки — полицейское оружие, не боевое. Откуда у хозяина, бог весть, может привез кто, а может и сам придумал. А ведь всерьез слушают, запоминают — вот будет юмор, если теперь в Америке у полицаев нунчаки в обиход войдут?
На следующий день отбыли без проблем. В той жизни, в веке двадцать первом, Париж лишь на экране видел, здесь впервые взглянул вживую на мировую столицу культуры, и прочей там моды. Как о несбывшемся мечтаю, приехать сюда еще раз, туристом, влезть на Эйфелеву башню, пройти по Монмартру, осмотреть Собор Парижской Богоматери — вместе с Лючией, моим Галчонком, кто красивее всех парижанок! Ощутить под ногами парижских улиц вековую пыль — и положить цветы к могилам коммунаров на кладбище Пер — Лашез, все ж самыми первыми в мире сражались и умирали за коммунистическую идею, уважаю! Ошибок конечно наделали, на которые после Ильич наш указал — так ведь опыта еще не было, методом тыка шли. Интересно, там, в мире двухтысячных, не был я фанатом коммунистической идеи, а вот здесь… Не только оттого, что присягу сталинскому СССР принял. А потому, что увидел — есть шанс, что Союз не развалится, и будет в этом 2012 году Великий Русский Мир!
А пока что — провалили миссию. Правда, не по нашей вине.
В Москву летели все вместе. И Большаков тоже — и с отчетом, и по своим «морпеховским» делам. И нам тоже — рапорты писать, ну а после, ждет нас дорога дальняя, на очень Дальний Восток! Удастся мне добыть настоящую самурайскую катану, как мечтал?
И приходят новости из Франции. Было Учредительное Собрание, сейчас стало уже полновластное Национальное Собрание. И этот парламент, все обсудив и постановив, решил…
Что??? Де Голль — Президент?!!!
И его вступительная речь — ну прямо Черчилль в Фултоне, в иной истории! Русские, вон из прекрасной Франции! Да, и флот в Тулоне не забудьте вернуть.
Истинный политик! Что ему янки и британцы наобещали?
Из доклада Госдепартамента — Президенту США. 4 декабря 1944 года. (после вошел в историю как «Французский меморандум»).
Проведение «плана Моргенау» по отношению к Франции, при кратковременной выгоде для финансов и экономики США, влечет за собой значительные политические, экономические и военные трудности в будущем.
Существенным является то, что Франция — в недавнем прошлом Великая Держава, одна из старейших европейских стран, и одно из первых буржуазных государств, с высокой культурной репутацией. И отнестись к ней с чрезмерной и несправедливой жестокостью — значит повторить ошибку даже не Версаля 1919 года, а Гитлера, объявившего всех людей «не арийской расы» вторым сортом, тем самым вызвав всеобщее фанатичное сопротивление, наиболее наглядно проявившееся в России. В последующем будет трудно объяснить ценности американского образа жизни, народам Германии, севера Италии, и Восточной Европы — увидевшим, что стало с французами. Напротив, европейцы (вошедшие в советскую зону влияния), будут убеждены, что «дикие туземцы» для нас начинаются уже за Английским каналом — и что всякий, кто не англосакс, тот в нашем понимании, человек второго сорта. Причем это, без сомнения, будет усилено коммунистической пропагандой — а вот наша пропаганда, даже при максимально возможной эффективности внутри Франции (полное подавление у французов воли к сопротивлению, принятие существующего положения), вне ее пределов даст противоположный эффект.
Также следует учесть обременительность для США содержание многомиллионной армии в мирное время. Оттого возможность переложить хотя бы часть этого груза на плечи сателлитов становится жизненно необходимой для американской национальной безопасности. Однако жестокий, фактически оккупационный режим во Франции, полностью исключит использование в наших интересах военно-промышленного и мобилизационного ресурса этой страны — напротив, потребует дополнительных затрат на поддержание порядка. Которые, будучи постоянными (содержание во Франции группировки Армии США, достаточной для ведения боевых действий против СССР и Германии, а также подавления внутренних беспорядков) быстро превзойдут разовую выгоду от «плана Моргенау».
В то же время, превращение Франции в «парадную витрину свободного мира» даст значительный полезный эффект.
Альтернативы Франции в этом нет. Бельгия, Голландия, Дания, Норвегия — слишком малы. Югоиталия и Испания — имеют специфические проблемы с менталитетом (сильное и не полностью лояльное нам влияние Католической Церкви, склонность населения к независимости). В то же время превращение Франции в образцовую капиталистическую страну позволит не только пресечь дальнейшее распространение в Европе коммунистической идеологии, но и, при соответствующей пропаганде, влиять на электорат стран русской зоны, и даже СССР.
Следует учесть, что Франция, как «фарватерный союзник», совершенно не опасна для интересов США. Представляется маловероятным, чтобы она, в обозримом будущем, поднялась выше роли региональной державы. В то же время, в качестве таковой, Франция безусловно полезна для США, как противовес коммунистической Германии, а также Британии. Вооруженные силы Франции могут заменить значительную часть американских сухопутных войск в Европе, а ВМФ взять на себя часть ответственности за Средиземноморье.
Необходимые затраты капитала на начальном этапе вполне приемлемы для американской экономики. И эти расходы многократно окупятся, при легко достижимом условии включения Франции в долларовую зону. Также очевидно, что в условиях «свободного рынка», при честной конкуренции, американский капитал неизбежно займет во французской экономике доминирующие позиции — однако этот процесс, смягченный и растянутый во времени, будет выглядеть как естественный ход событий, гораздо менее заметный и возмутительный.
