И тут навстречу густо полезли японцы. Причем многие — с автоматами. Первых сразу свалили огнем, Нукер успел прямо в толпу влепить заряд картечи из КС-23, а Шолом бросил за поворот коридора гранату, не "феньку", а РГД, но и этого в помещении было достаточно! Там заорали — а затем началась и стрельба в ответ. Хуже всего было то, что самураи появлялись и сзади, и с боков, они все же гораздо лучше знали местную планировку. А надо было не просто отбиться, но и прорываться к цели!
"Чечен", в миру Андрей Кулыгин, имел позывной не по национальности, а по своему участию в тех делах, на исходе девяностых. Откуда вынес стойкое убеждение и реальный опыт, что заметить опасность первым, означает жизнь. Не случайно именно на Кавказе в войсках первыми начали носить банданы вместо касок. А вот боевая химия оставалась для Чечена вещью сугубо абстрактной — даже на Одер в этой исторической реальности он не попал, схватив осколок еще в Будапеште, и провалявшись в госпитале до самой Победы. Какая может быть химия или бациллы, если враг лупит в тебя из нескольких автоматических стволов — причем с той стороны все без противогазов? И если сейчас подвернуться под пулю — о чем тогда вообще разговор?
Нет, он не отдавал никаких приказов. Просто сам сдернул маску — решив, что надеть снова, когда припрет, это дело нескольких секунд. Спецназ не пехота, тут бойцам дается больше свободы — и ответственности тоже. Вот только остальные бойцы (из этого времени), увидев, что делает их старшой (который был почти наравне с самим легендарным Смоленцевым, Дважды Героем, бравшим самого фюрера!) поспешили последовать его примеру.
Они почти прошли — все же на их стороне была гораздо лучшая подготовка, слаженность хорошей команды, отработанная тренировкой (в том числе в похожем здании, со стрельбой шариками краски вместо пуль). Но японцев было слишком много. Впереди оставался коридор, который было никак не проскочить — но и японцы не могли там появиться. Зато они постоянно лезли мелкими группами, и даже поодиночке, откуда-то сзади.
Хотя, если это тот самый коридор, ведущий к тюремному блоку… По схеме выходит так. Но тогда получается, что пока мы здесь, то и самураям не пройти. Надо лишь продержаться, пока наши подойдут! Позиция у нас удобная — может и можно броском вперед пробиться в "блок семь", но добегут точно, не все! А погибать, когда знаешь точно, что скоро Победа и в этой войне, очень не хочется!
Может быть, будь на месте Чечена уроженец этого времени, все в итоге сложилось бы иначе?
Генерал Сиро Исии. Объект 731. 3 июня 1945.
Если бы генерала кто-то в лицо назвал бы палачом и садистом, то Сиро Исии был бы искренне оскорблен.
И дело было даже не в том, что он лично ни в кого не стрелял и никого не убил — по должности занимая мирный пост главного военного врача Первой армии. И никого сам не резал, не привязывал к столбу возле места будущего подрыва боеприпаса с бациллами, не запихивал в барокамеру с разреженной атмосферой, или в холодильник, где строго до минуты замерялось время до смерти конкретной особи. Не был он, пожалуй, и оголтелым расистом, считая японцев "сверхчеловеками" рядом со всеми прочими. Он просто знал, что жители страны Ямато, это прямые потомки богини Аматерасу — ну а от кого произошли прочие гайдзины, наверное, от обезьян, как они сами и признают? Но даже это не было главным.
Что для самурая жизнь — горстка пыли под ногами судьбы! Если сам он, Сиро Исии, рожденный в деревне Сибаяма в префектуре Тибу, еще застал время, когда зимой в голодный год стариков отвозили умирать в лес, потому что не хватало еды тем, кто мог работать? Любой японец знает, что жизнь беспощадна, как тайфун — и горе тому, кто не успел от него укрыться. Землетрясение 1923 года погубило в Японии больше людей, чем погибло в войну с Россией, за восемнадцать лет до того — сто семьдесят тысяч погибших, еще свыше полумиллиона числятся пропавшими без вести, это значит, что даже тел не нашли! А когда Сиро Исии было четыре года, на берег в префектуре Иватэ, к северу от Тибу, обрушились огромные волны цунами, убив несколько десятков тысяч человек. Оттого в Японии философски относятся к жизни, и к смерти — которая лишь переход в другое состояние, не более того. Так совершает ли зло тот, кто всего лишь отправляет кого-то в иной мир на перерождение — зная, что завтра он сам может так же попасть туда, по прихоти богов?
И если жизнь соотечественника — японца так легка на весах судьбы, то сколько же весит никчемная жизнь гайдзина? Если ее забирают не ради собственной прихоти, а блага Японии?
Потому, зверства японцев в эту войну на занятых ими территориях — вовсе не являлись таковыми, в их собственных глазах. Не может быть жизни без послушания низших высшим, ослушник должен быть сурово наказан, без различия, японец или гайдзин — и люди с завоеванных земель, кто не желают быть покорными, сами виноваты в последующей каре! Любой, попавший под власть Японии, должен или подчиниться общим правилам, или умереть! И если эти правила кому-то кажутся излишне жестокими — так вся жизнь такова, и мы, японцы, к тому привыкли.
И так исторически сложилось, что Япония, изолированная на островах, практически не вбирала в себя другие народы, даже своей расы — а потому, не видела иного порядка, чем жестко согнуть чужаков под себя, а при отказе убить. Умение понимать соседа, услышать его чаяния, уважать его идеи — то, что хорошо выходило у русских — любой японец счел бы за преступную слабость, подлежащую искоренению. Нет, даже от гайдзинов можно перенять что-то полезное, и даже веру — как в Японию когда-то проник буддизм, а в последнее время и элементы христианства — но в этом случае заимствование становится уже японской верой.
А потому, исходя из вышесказанного, обитатели подвальной тюрьмы, кого называли "бревнами", лишив даже имен — были для генерала Исии такими же подопытными животными, как крысы. Которых подвергают опытам не ради лицезрения их мук, а ради получения новых знаний.
И — генерал был искренним патриотом родной Японии! Пусть гайдзины сильнее, у них больше людей, ресурсов — но есть то, чего они боятся до ужаса, с тех пор, как столетия назад чума истребила в Европе, в разных странах, от трети до половины населения. И если научиться управлять этой болезнью, взять ее под контроль, насылать ее на врагов Японии, когда это надо — это будет властью над миром!
Но все шло не так. "Бревна" расходовались сотнями, но так же легко убивать людей в обычной обстановке не получалось. Распыление аэрозоля с бактериями не давало нужного эффекта. Чумные блохи дохли от недостатка кислорода, погибали при взрыве вышибного заряда бомбы. Удавалось добиться кратковременного повышения вирулентности чумных бацилл — но это оказалось весьма нестабильным. Зато за время существования "отряда 731", несмотря на все предосторожности, заразилось и умерло свыше трехсот сотрудников! Еще и поэтому Исии как правило, сам в "виварий" не ходил и на полигон не ездил — не потому что он был трусом, нет! Но его ум подсказывал, что его жизнь слишком ценна для Японии, чтобы без надобности ей рисковать. Его дело — общее руководство! Ознакомиться с результатом эксперимента, предписать новый порядок его проведения. Казалось, что истина где-то рядом — еще чуть — чуть, и Япония получит Абсолютное Оружие, перед которым померкнут и бомбы, и линкоры, и эскадры "летающих крепостей"!
