А на восток пойдут другие. Первые две «613е» на Севмаше уже спущены, достраиваются у стенки — на стапелях собираются еще две. Но если они и пойдут на Тихий океан, то лишь в следующем году. Зато готов отряд из больших лодок, назначенных к переходу по Севморпути: четыре «катюши» котельниковского дивизиона. Лишь К-21 отчего-то остается здесь. И ведь это те самые лодки, которые в нашей истории не дожили до Победы — там К-1 пропала без вести в Карском море осенью сорок третьего, К-2 погибла в октябре сорок второго, К-3 и К-22 не вернулись из походов весной сорок третьего. Но благодаря нашему вмешательству, морская война на севере приобрела совсем иной вид. И «катюши» совсем иные, чем были у нас — имея новые гидро- и радиолокаторы, приборы управления торпедной стрельбой, управляемые и самонаводящиеся торпеды, и часть механизмов на амортизаторах. Так как японское ПЛО заметно уступало и немецкому, и американскому — то на эту войну старых лодок должно еще хватить. Ну а мы так и останемся, до сотни счет не добрав.
Ничего — «альбакор» в строю до 1972 года был! Может и доживем до поры, когда тут научатся настоящее ТО нам делать. А раз технически мы будем вполне на уровне до конца века — то возможно, и успеет еще наш «Воронеж» повоевать. Ведь мы-то знаем, что вечного мира и разоружения на нашей памяти — точно не будет! А как сказал еще Ильич, любая мечта стоит ровно столько насколько сумеет себя защитить.
— Михаил Петрович, пары выходов вам хватит для аттестации вашего помощника на место командира корабля? — спросил Кузнецов — и возвращайтесь в Москву, в наркомат, больше вам на севере делать нечего. А дальше — лететь вам на ТОФ!
«О положении на Тихоокеанском театре военных действий». Аналитическая записка, с подписью «Н.Ш.». Для Государственного Комитета Обороны СССР.
Важнейшее влияние на образ действий японцев в этой войне оказал факт незавершенности их перехода к капитализму.
Несмотря на то, что в ходе революции Мейдзи самурайство подверглось значительным ограничениям, принижению своих формальных прав, и даже, частично, физическому истреблению — феодально-клановая система японского общества в целом, осталась без изменений. В отличие от США и капиталистических стран Европы, где военщина это выходцы из класса буржуазии и обуржуазившейся аристократии, обслуживающие интересы своих классов, в Японии реальная власть находится в руках феодальной по сути военщины, по отношению к которой группы капиталистов, «дзайбацу», играют подчиненную роль. Этот порядок освящен веками — даже если самурай экономически зависит от торговца, он все равно стоит по положению гораздо выше его. Отсюда следует:
Первое — узко военный кругозор. Явный приоритет поля боя над интересами тыла. Тотальный характер современной войны не то что неизвестен, но явно недооценивается. Тем более, что Япония, в отличие от Европейских стран получила весьма специфический опыт прошлой Великой войны, когда мобилизация тыла не проводилась, а кампания против войск первоклассной европейской державы (Германии) была короткой и победоносной. Как и русско-японская война, и военные действия на нашем Дальнем Востоке в Гражданскую, и захват Маньчжурии — все это были операции, не требующие мобилизации всего народного хозяйства. Война в Китае имела более затяжной характер — но опять же, не чрезмерно затратной, с обеспечением ее в военно-экономическом плане в целом, справлялся промышленный комплекс в Маньчжурии.
Это вызывает недопустимые ошибки в военной организации, применительно именно к тотальной войне. Наиболее вопиюще — это отсутствие брони даже для высококвалифицированных рабочих военной промышленности. Равно как и пренебрежение развитием военно-промышленной базы — катастрофическое отставание в производстве не собственно вооружения, но станков и машин. Боевая подготовка (прежде всего в авиации) рассчитанная на сверхмастеров, с отсевом массы «середнячков», усугубленная безобразным состоянием спасательных служб. В целом, вся военная машина японцев рассчитана на «блицкриг», сокрушительный первый удар, для которого в наличии есть и великолепно обученные люди, и удовлетворительная техника, и достаточные запасы. После чего предполагается, что противник поспешит заключить мир, решив что отвоевывать потерянное будет слишком затратно. Что будет, если война затянется — этот вопрос истинный самурай даже не задает, «все в руках богов, сначала ввяжемся в бой, а там будет видно».
Второе — группировки, контролирующие Армию и Флот, находятся в постоянной вражде друг с другом! Ставя собственные интересы даже выше интересов Японии в целом — вернее, считая, что «я лучше вижу, что нужно Японии». Ну а микадо (обычно этот титул переводится как «император», но если сравнить с Европой, где императором изначально называли военного вождя, то в Японии это больше подходит как раз сегуну, а микадо более близок к первосвященнику, синтонистскому Папе, по аналогии с католицизмом) с придворной аристократией стал верховным арбитром и посредником, улаживающим разногласия. Здесь все сильно зависит от личностей, как и подобает строго иерархичному японскому порядку — бывает, что последнее слово, право высшего решения, принадлежит не микадо, а более сильной фигуре из его приближенных — так сейчас эта роль по существу остается за маркизом Кидо, а Хирохито лишь одобряет его решения. О степени названной вражды говорят события офицерского мятежа февраля 1936 года — когда группа младших армейских офицеров при попытке переворота захватила центр Токио, убивая неугодных им государственных деятелей. Это делалось при неприкрытом потворстве высшего руководства Армии, фактически отказавшегося выполнять свои прямые обязанности по подавлению мятежа. Тогда командование Флота, разъяренное убийством трех своих адмиралов, ввело тяжелые корабли в Токийскую бухту и высадило десант морской пехоты, адмирал Енаи подготовил похищение императора из дворца. Страна стояла на грани гражданской войны, предотвратить которую удалось благодаря маркизу Кидо, сумевшему охладить горячие головы с обеих сторон, и, продавить прямой приказ микадо мятежникам капитулировать. Через три года, во время боев на Халхин-Голе, Флот не только не счел нужным хотя бы изобразить какую-то активность на наших дальневосточных рубежах, но и не скрывал откровенного злорадства по поводу разгрома Красной Армией группировки генерала Камицубара. Теперь же, по имеющейся у нас информации, доходит до того, что Армия сама заказывает промышленности (и в дальнейшем, держит под своим командованием) эскортные авианосцы и транспортные подлодки, для снабжения островных гарнизонов, ей это проще, чем взаимодействовать с Флотом — более наглядного примера «боевого содружества» и представить сложно!
Можно сказать, что армейцы, видящие направление японской экспансии на север и запад, в Китай и на наш дальний Восток, настроены гораздо более антисоветски, чем Флот, считающий более предпочтительным агрессию на юг (голландская Ост-Индия, Индокитай, Филиппины). Однако это нивелируется тем, что в японской армии до сих пор помнят Халхин-Гол, что заставляет относиться к советской военной мощи с осторожностью — а в японском флоте искренне считают, что со времен Цусимы ничего не изменилось, касаемо наших и их военных возможностей (к сожалению, они отчасти правы, учитывая соотношение сил нашего ТОФ и ВМС Японии). Потому, ни о какой «просоветской» дипломатии с их стороны не может быть и речи, в настоящий момент.
