Впервые с начала похода отряд Дроздовского столкнулся с такими крупными силами противника и впервые понес такие потери (по разным оценкам, они составили 80–100 человек; П. В. Колтышев сообщал о двенадцати убитых, шестидесяти раненых и пяти пропавших без вести). Главной потерей была гибель начальника штаба, полковника М. К. Войналовича. На его место был назначен Генерального штаба полковник Г. Д. Лесли
[182]; генерала Семенова Дроздовский отстранил от должности, и Сводно-стрелковым полком отныне командовал всеми уважаемый полковник М. А. Жебрак. Настроение у Михаила Гордеевича было подавленным; как вспоминал генерал-майор Н. Д. Невадовский
[183], «оставшись вдвоем со мной, полковник Дроздовский — этот сильный духом человек — опустил голову и слезы потекли из его глаз. <…> Слезы Дроздовского выражали силу той любви, которую он питал к своим соратникам, оплакивая смерть каждого из них. Но ростовский бой, где мы потеряли до 100 человек, отразился на его психологии: он перестал быть суровым начальником и стал отцом-командиром в лучшем смысле этого слова. Проявляя личное презрение к смерти, он жалел и берег своих людей»
[184].
На отдыхе Дроздовский впервые с начала похода обратился к соратникам с речью. Он говорил о причинах неудачи в Ростове, о том, что необходимо не падать духом, объяснил и причины в перемене командного состава: «Реорганизация необходима. Смена некоторых начальников, проявивших отсутствие с их стороны распорядительности, инициативы и личного примера — также необходима. О себе же отчет я дам своему начальнику, тому, к кому направлены все наши помыслы, наши стремления. Если он признает мои действия неправильными, я отвечу за них. Начинается воскресение России. Мы должны его поддержать. Вновь обращаюсь к вам: не падайте духом!»
[185]
Неудача в Ростове имела тем не менее большие последствия для всего Белого дела. Встревожившись, большевики перебросили к городу крупные силы из Новочеркасска, и ситуацией немедленно воспользовалось казачье ополчение полковника С. В. Денисова
[186], которое заняло Новочеркасск 6 мая, а это положило начало целому ряду антибольшевистских восстаний на Дону. Однако красные не собирались оставлять Новочеркасск в руках восставших и повели на город активное наступление. Казачьи гонцы прибыли в село Крым и попросили у Дроздовского помощи. И хотя отряд был крайне утомлен ростовским боем, в поход выступили незамедлительно. Появление под Новочеркасском крупных сил добровольцев оказалось полной неожиданностью и для большевиков, и для изнемогавших в неравном бою казаков. Во фланг большевиков неожиданно ударили «дроздовские» артиллерийские батареи и бронеавтомобиль. И этого оказалось достаточно, чтобы красные побежали… Новочеркасск был спасен.
За городом, у Краснокутской рощи, состоялось общее построение отряда. Михаил Гордеевич обратился к нему с речью, в которой вспомнил все пережитое бойцами от Румынии до Новочеркасска, и закончил речь словами:
— Вот та обетованная земля, тихий Дон, тот город, к которому мы так стремились и наконец дошли. Поздравляю вас с благополучным окончанием похода!
В ответ раздалось дружное «ура». Многие бойцы отряда, не стесняясь, вытирали слезы.
— Наш путь еще долог, наша конечная цель еще впереди, — продолжил полковник. — Еще не одна сотня идейных бойцов ляжет костьми за счастье Родины на этом пути, прежде чем мы достигнем сердца России — Москвы. Это не должно нас смущать. Правота нашего дела и конечное торжество его да послужит всем нам наградой за честно исполненный до конца наш священный долг перед Родиной. Спасибо вам за все!..
Беспримерный поход по маршруту Яссы — Дон завершился. 1200 верст «дроздовцы» преодолели ровно за два месяца, из которых лишь 15 дней пришлись на «дневки», то есть дневные стоянки для отдыха. Поход завершился с минимальными потерями и стал уникальным в истории Гражданской войны — только Дроздовский смог увести с фронта крупную, хорошо вооруженную воинскую часть и с боями довести ее до Белого Дона.
В 19 часов 27 минут 8 мая 1918 года «дроздовцы» маршем вступили на улицы Новочеркасска. «Серые от пыли, с лицами, залитыми потом, мы медленно, но стройно проходили по улицам, — вспоминал А. В. Туркул. — Светлое неистовство творилось кругом. Это было истинное опьянение, радость освобождения. <…> Женщины, старики обнимали нас, счастливо рыдали.
Наш капитан с подчеркнутым щегольством командовал ротой, сверкали триста двадцать штыков, и, как говорится, дрожала земля от крепкого шага.
— Христос воскресе! Христос воскресе! — обдавала нас толпа теплым гулом.
— Воистину воскресе! — отвечали мы дружно»
[187].
По просьбе Донского походного атамана П. X. Попова
[188] Дроздовский провел свой отряд по всему городу, чтобы все желающие могли поприветствовать своих спасителей. Цветам, улыбкам, поцелуям, крикам «ура» не было конца. Только к полуночи уставшие, но счастливые «дроздовцы» разошлись по отведенным им квартирам.
