Взявшись за ручку газа, он начал было выправлять мотоцикл, как вдруг короткая вспышка пламени догорающих досок выхватила из мрака что-то большое и темное возле грядки с аспарагусом. Опустив мотоцикл обратно на подставку, Гурни медленно вытащил из кобуры пистолет. Насколько он мог разглядеть в этом неверном свете, предмет на земле лежал неподвижно. Размером он был как раз с человека. Что-то темное сбоку вполне могло сойти за откинутую руку.
Подняв пистолет, Гурни осторожно слез с мотоцикла и двинулся к углу дома. Он уже не сомневался, что видит пред собой распростертое на земле тело, а на конце той предположительно откинутой в сторону руки смутно различалось что-то вроде ружья.
Опустившись на колени, он бросил быстрый взгляд за угол – удостовериться, что его автомобиль закрывает линию обзора между Барроу-хилл и тем участком, что ему требуется пересечь, чтобы добраться до тела. И без дальнейших проволочек быстро пополз вперед, сжимая «Беретту» и не сводя глаз с ружья. Когда до цели оставалось примерно три фута, земля под рукой вдруг стала влажной и липкой.
Слабый, но отчетливо узнаваемый запах сообщил, что он угодил в лужу крови.
– Черт! – тихое восклицание было столь же рефлекторным, как и порыв отшатнуться. Прослужив много лет в полиции в самый разгар страха перед СПИДом, Гурни привык считать кровь смертельным ядом, пока не будет доказано, что она не заразна, – и не утратил этого убеждения по сей день. И хотя он мысленно сокрушался об отсутствии перчаток, но все же было жизненно важно понять, что происходит, так что он заставил себя двинуться дальше. Угасающий свет догорающих рядом с аспарагусом обломков варьировался где-то в пределах от нуля до двух по десятибалльной шкале.
В первую очередь Гурни дотянулся до ружья и, крепко ухватив ствол, вытащил из сжимавшей его руки. Обычная винтовка с рычажным затвором – с такими сплошь да рядом охотятся на оленей. Но до сезона оленьей охоты оставалось еще добрых четыре месяца. Закинув ружье за спину, Гурни придвинулся ближе к телу и обнаружил, что источником крови на земле была рваная рана на шее сбоку – глубокая, перерезающая всю сонную артерию: наверняка смерть наступила за считанные секунды.
Предмет, послуживший орудием смерти, обнаружился прямо там, в ране. С виду он походил на два лезвия от ножа, соединенные концами. Только потом Гурни понял, что же это такое – один из острых металлических хомутов для крепления, привезенных вместе с досками. Напрашивалось объяснение, что взрывом этот смертоносный кусок железа с ужасной силой отбросило в сторону – аккурат в горло незнакомцу с винтовкой. Однако сразу же возникали новые вопросы.
Сам ли убитый подготавливал взрыв, случайной жертвой которого пал? Но вряд ли он активировал бы устройство, пока не отошел на безопасное расстояние. Может, он это по неосторожности? Или недооценивал силу заряда? Или же он был незадачливым сообщником второго злоумышленника, поспешившего привести план в исполнение? Однако все эти вопросы зиждились на куда более фундаментальной загадке.
Кто он, черт возьми, такой?
Грубо нарушая сцену преступления, Гурни ухватил труп за крепкое мускулистое плечо и не без труда перекатил, чтобы рассмотреть лицо.
Первое, что он понял: это точно не сосед. А второе – с некоторым запозданием из-за темноты и из-за того, что нос убитого, скорее всего в результате падения, был весь всмятку, – что он уже видел это лицо прежде. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы опознать погибшего.
Майкл Клемпер.
Тогда-то Гурни различил и второй запах, не такой тонкий, как у крови. Алкоголь. Что повлекло за собой третий вывод – базирующийся на догадках, но очень правдоподобный.
Клемпер, как, надо думать, и Паникос, видел анонсы понедельничного выпуска «Криминального конфликта» с обещанными сенсационными разоблачениями – или услышал о них от кого-нибудь, – что и побудило его к действию. Пьяный и вне себя от бешенства – возможно, в безумной попытке предотвратить последствия или же просто обезумев от злости, что его обманули, – он явился по душу обидчика, предателя, человека, который, по его представлениям, намерен был загубить и карьеру его, и саму жизнь.
Пьяный и вне себя от бешенства, он явился по душу Гурни и засел на опушке леса, а когда стемнело, подобрался к дому. Пьяный и вне себя от бешенства, он даже не подумал, каким опасным может оказаться сейчас это место.
Глава 57
Карман цветов принес
Перед Гурни снова встал простой и неотложный вопрос: что делать дальше?
В менее отчаянном положении он бы, скорее всего, выбрал самый разумный и безопасный вариант: немедленно звонить 911. Убит полицейский – пусть даже привели его сюда совершенно безумные побуждения. Смерть его, пусть и непреднамеренная, едва ли могла считаться случайной. Учитывая, что она стала непосредственным результатом преступления – активации взрывного устройства, – это было убийство. Недонесение надлежащим органам о случившемся и об обстоятельствах, непосредственно с этим связанных, могло быть сочтено препятствием правосудию.
С другой стороны, многое можно оправдать погоней за подозреваемым.
И, может, еще есть способ призвать сюда местную полицию, но самому не застрять на неминуемом продолжительном допросе и не потерять тем самым шанс – возможно, последний шанс! – поймать Паникоса и распутать узел дела Спалтеров.
Перевернув тело Клемпера в первоначальное положение и надеясь, что экспертам, которые будут осматривать место происшествия, не хватит проницательности различить следы вмешательства, Гурни ползком добрался обратно до угла и, завернув за него, негромко окликнул Кайла.
Не прошло и полминуты, как тот уже был рядом.
– Боже, вон там… вон то… это что… там, на земле?
– Да. Но пока забудь. Ты этого не видел. У тебя телефон с собой?
– Телефон? Ну да. Но что…
– Звони девять один один. Расскажи им все, что тут произошло до того момента, как мы вылезли в окно, – сдутая шина, взрыв и что, как я считаю, колесо прострелили. Скажи им, что я бывший коп, что после взрыва я увидел какое-то движение на холме, велел тебе спрятаться в кустах, взял твой мотоцикл и отправился в погоню. И что больше ты ничего не знаешь.
Кайл все не мог отвести взгляда от тела Клемпера.
– Но… как же?
– У нас свет не горел, вокруг темно, отец отправил тебя прятаться в кустах. Тела ты даже и не видел. Пусть спасатели его сами найдут. А ты имеешь полное право быть столь же потрясен и поражен, как и они.
– Потрясен и поражен – да уж, нетрудно будет.
– Оставайся в укрытии, пока не увидишь на лугу первую полицейскую машину, и тогда выходи. Только медленно. И держи руки на виду.
– Ты мне так и не сказал, что там случилось… с ним.
– Чем меньше знаешь, тем меньше тебе понадобится забывать – и тем легче будет выглядеть растерянным и потрясенным.
– А ты-то что собираешься делать?
