— Мне было трудно вырваться в это путешествие, иногда возникало чувство, что мир не пускает меня к тебе, все время что-нибудь случалось. — Мадрук встретил Арис у дороги, ведущей на плоскогорье Лассити.
— Что именно? — забеспокоилась Арис.
— Одна из деревень почти полностью сгорела, и мне пришлось туда ехать, чтобы разобраться.
— Кто-то погиб?
— Только тот, кто заснул с зажженным светильником в своем доме, но я долго размышлял, как это связано с тобой и со мной, о чем эти знаки мира для меня.
— И что же?
— Я решил, что это связано с моим выбором, — односложно ответил Мадрук и замолчал, погруженный в себя.
Правитель
Ему не хотелось рассказывать Арис о том, что на самом деле творилось в его душе. Его пугало то, что происходило между ними. После расставания в июне Мадрук осознал, что слишком привязывается к ней, слишком часто думает, мечтает и представляет, как было бы, если бы они жили вместе, проводили рядом каждый день… И он стремился в это путешествие больше даже не для того, чтобы узнать свое предназначение, а чтобы провести несколько дней с Арис, засыпая и просыпаясь с ней, наблюдая за ней в повседневных мелочах, словно проверяя, действительно ли существует женщина, с которой ему настолько хорошо, что он готов это признать и поверить. Это женщина, с которой его душа ликует и раскрывается! Но разум не хотел так просто сдавать позиции и выдвигал множество аргументов, заставляя правителя столкнуться со своими страхами. Ведь если все так, как он чувствовал, то тогда придется делать выбор и что-то менять, оставить Тайру и сына и начать новую жизнь с Арис. А это страшило неизвестностью и непредсказуемостью.
С Тайрой все было понятно и прогнозируемо, он знал, как сложится его жизнь, или ему казалось, что знал. И хотя в этом не было радости, безумной любви и вдохновения, но был покой. Да и любовь пугала его своей призрачностью и ускользанием. А что, если Арис разлюбит его и уйдет из его жизни? С чем он останется тогда? Сейчас рядом был сын, и ради этого он готов был многое принять, но любовь слишком ненадежна, чтобы ради нее все менять. Он не понимал даже, какие изменения страшат его больше — изменения в его привычном образе жизни или изменения в самом себе. Мадрук предчувствовал, что мир ждет от него способности решать более сложные задачи и управлять большими масштабами. И это тоже будило детский страх с чем-то не справиться, не соответствовать новой роли, которую приготовил ему мир. Ему хотелось заглянуть в будущее, чтобы увидеть свое предназначение, но в то же время предчувствие, что мир потребует выхода на другой уровень, пока тревожило его.
В глубине души Мадрук знал, что все препятствия на пути к этому путешествию созданы им самим — это страхи просто проявлялись в искаженном виде в череде событий, не пускающих его. Только душа не ведает страха, и может быть, поэтому женщины, больше доверяющие своему сердцу, более отважны в повседневной жизни, пока мужчины, сражаясь с химерами своего ума, предпочитают не рисковать. И лишь в моменты битв, когда ум умолкает перед лицом смерти, лишь тогда мужчина начинает доверять голосу своей души, которая бесстрашна.
— И что про твой выбор? — Голос Арис вернул его к реальности.
— Я осознал, что, когда наши собственные страхи мешают сделать выбор, тогда появляются якобы непреодолимые внешние препятствия! — ответил Мадрук.
— Знаешь, перед тем как отправиться в путешествие, я предлагаю искупаться в море.
— Искупаться? Как-то неожиданно. Прямо сейчас? — удивился Мадрук.
— Да, сегодня, в двадцать пятый лунный день, можно освободиться от барьеров внешних и внутренних, от страхов, если семь раз окунуться с головой! Вода убирает все негативное, смывает старую информацию, растворяет внешние преграды и внутреннее сопротивление переменам. Все смывается водой. Для этого на берегу моря или любого водоема нужно сформулировать, от чего мы хотим избавиться, и зайти в воду по шею, и потом семь раз присесть, погружаясь в воду с головой.
— Может, ты и права, это именно то, что нам сейчас необходимо перед тем, как начать поиски себя.
Бирюзовое море радостно приняло их в объятия, отразившись в счастливых глазах Арис и рассыпавшись миллионами брызг ее смеха. Сделав семь положенных погружений, они устремились навстречу друг другу с невинностью и пылкостью юных подростков, еще не ведающих обязательств, а просто познающих друг друга. Отбросив прошлое и стараясь не думать о будущем, они позволили себе раствориться в упоенности этих мгновений — мгновений соединения и обретения друг друга. Волны страсти поднимали их вверх, чтобы обрушить вниз волной наслаждения и превратиться в набегающую волну прибоя. Брызгаясь, убегая и настигая друг друга, сливаясь опять и опять, утопая в пучине поцелуев и выныривая навстречу заходящему солнцу, они чувствовали, что им никак не насытиться друг другом, не оторваться друг от друга. И уже ночью, засыпая в объятиях Мадрука, Арис подумала, что теперь у ее счастья будет слегка солоноватый вкус.
26-й день Луны (июль)
Время иллюзий.
Послание 26-го лунного дня.
Балансируйте на лезвии своих исканий, не падая в свои заблуждения.
Подъем в горы был утомительным и долгим. Уже смеркалось, когда Арис, Мадрук и четверо их сопровождающих добрались до вершины горы. Казалось, еще несколько шагов, и сейчас начнется спуск. Но вдруг перед ними в мерцающем свете месяца открылось огромное плато, со всех сторон окруженное горами. Прохладный ночной воздух, смешиваясь со стелющимся туманом, казался расчлененным сине-желтым лезвием лунного света на причудливые фрагменты, которые собирались в фантасмагорию форм, нагроможденных друг на друга и создающих зыбкие фигуры, выплывающие из сумрака ночи. Арис остановилась, завороженная открывшейся картиной, любуясь и стараясь разглядеть в этом шествии добрых духов гор, явившихся поприветствовать их прибытие. И не сразу услышала сдавленный от ужаса шепот Крастина, пожилого воина, возглавлявшего их маленькую процессию.
— Я не пойду дальше! Они нас уничтожат! — Крупные капли пота катились по его побледневшему лицу, и, пятясь назад, он уже был готов пуститься наутек, прочь от этого места, вниз с горы.
— Кто? — изумилась Арис. — Кого ты увидел?
— Посмотри, жрица, эти фигуры, прозрачные бесплотные духи этих мест, они приближаются к нам. Они тянут к нам свои длинные руки, чтобы задушить нас и не пустить к пещере. Я слышу их зловещий шепот. Они уничтожат нас!
— Крастин, — раздался спокойный и громкий голос Мадрука, — успокойся, это всего лишь туман и лунный свет, которые превращают деревья в фигуры и ветер, который играет с их листьями. Это лишь твое воображение. Это твои страхи. Завтра, в солнечном свете, ты будешь смеяться над ними. Это — иллюзия!
— Мы не увидим солнца завтра, мы не переживем эту ночь, — прошептал Крастин.
— Чтобы пережить эту ночь, — Мадрук подошел к воину и положил руку ему на плечо, стараясь передать свое спокойствие и уверенность, — повторяй:
