Но Наташа никогда еще не судила некое абстрактное зло. Она судила человека. И сейчас она особенно остро начинала понимать, что для кого-то из этих семерых, сидящих на скамье подсудимых, придется просить высшей меры (при мысли об этом ее охватывал панический страх). Но это значило, что человек умрет и не поймет, почему его убили. Эти семеро только злятся, что попались. И ненавидят.
— Подсудимый Ченов, расскажите, пожалуйста, почему вы решили пойди в дом к Венцелю?
— А он врач… — лениво цедит Юм.
— Подсудимый, встаньте, когда отвечаете на вопрос, — перебивает судья.
Юм, кряхтя, поднимается:
— Вот, блин, задолбали — встань, сядь… О чем базар?
— Отвечайте на поставленный вопрос.
— Мы пошли к Венцелю, потому что он врач. Чтобы лечить Ванечку.
— Почему вы решили потребовать у Венцеля денег? — спрашивает Наташа и понимает, что вопрос плоский, по поверхности.
— А он нахапал народных денег. Пусть с людьми поделится. — Юм смотрит на остальных, и те ухмыляются.
— То есть вы считали, что Венцель заработал свои деньги нечестным путем? Так?
— Нет, он ямы копал, — хмыкает Юм.
Остальные улыбаются.
— Значит, вы считаете, что честно зарабатывают только те, кто копает ямы?
— Почему же? Ты тоже честно зарабатываешь… — смотрит на Наташу в упор Юм. И она вдруг видит, как он одними губами добавляет: — …На гроб.
Эту его артикуляцию видят остальные и теперь уже смеются открыто.
— Подсудимый, — не улавливает причины смеха судья, — обращайтесь к обвинителю на «вы».
— Вы-вы-вы, — выпаливает Юм.
Скамья подсудимых хохочет.
Даже адвокаты прячут улыбки.
Нет, Наташа проигрывает процесс. Она проигрывает его Юму…
— Клавдия Васильевна, это Клюева Наташа. — На третий или четвертый день Наташа позвонила Дежкиной. — Не оторвала вас от дела?
— Наташенька! Здравствуй, милая. Что ты! Дома у меня дел нет — сплошное развлечение. (Лен, руки помой!) Я уже давно твоего звонка ждала. Ты же обвинителем на процессе Юма? (Федь, засыпь макароны, будь добр.)
— Да. Вот как раз хотела с вами…
— А что? — встревоженно перебила Клавдия. Какие-то проблемы? Что-то неясно? (Федь, ну куда столько? Теперь воды добавь! О Господи! Погоди, я сейчас.) Так что там?
— Это у меня проблемы, Клавдия Васильевна. Они смеются.
— (Лен, руки помыла? Помоги отцу.) Прости, Наташа, что?
— Клавдия Васильевна, они смеются.
В трубке пауза. Наташа слышала, как муж Дежкиной что-то говорит, как дочь ее что-то просит, но сама Дежкина молчит.
— Это плохо, Наташенька, — наконец произнесла Дежкина. — Это очень плохо. Они ведь, знаешь, у меня тоже постоянно робин гудами прикидывались. Они так ничего и не поняли.
— Вот и я об этом…
— (Да отстаньте вы от меня! Ешьте, что хотите!) Что тут сказать, Наташа? Держись. Читай дело, там все, кажется, точно.
Легко сказать!
Наташа перечитала дело уже раз двадцать. Действительно, все ясно и просто. А процесс она проигрывала.
— Подсудимый Стукалин, расскажите нам: что с вами случилось в тот день, когда вы решили отправиться к пострадавшему Венцелю?
Ванечка встал. Но тоже весьма вальяжно.
— Да так, съел чего-то. Пузо заболело.
— Чья была идея повести вас к Венцелю?
— Юм предложил.
— Стукалин, а вы знаете, чем занимался Венцель? Я имею в виду его медицинскую специальность.
— Гинеколог, что ли.
— А чем занимается гинеколог?
Ванечка шутовски почесал затылок:
— Чё, так и говорить?
— Да, пожалуйста.
— Протестую, — встал адвокат. — Это не имеет отношения к делу.
— Протест отклонен, — сказала судья. — Очевидно, у обвинителя есть причины уточнить именно это обстоятельство. Продолжайте.
— Так мы слушаем, Стукалин, чем занимается гинеколог? — чуть поклонилась судье Наташа.
— Ну бабами занимается, — покраснел Ванечка. — То есть женскими делами.
— Правильно, он лечит женские болезни. У вас была женская болезнь? Нет. Вы знали, что Венцель вам помочь не сможет? Да. Почему же вы пошли к нему?
Ванечка пожал плечами.
— Хорошо. Теперь скажите, осматривал, ли вас врач Венцель?
— Да.
— Что он вам сказал?
— Что надо лечиться.
— Он вам выписал какие-то лекарства?
— Не-а.
— Почему?
— Не успел, — выпалил Ванечка и осекся.
— Почему не успел? — вцепилась Наташа.
— Ну, Юм его… Мы его…
— Вы или Юм?
— Вы — тоже?
— Ну… Да то есть.
— Значит, вы чувствовали себя хорошо?
— Нет… То есть ну как сказать?
— А вы знаете, что у вас за болезнь?
— Не-а…
Наташа взяла со стола справки и отнесла к столу судей:
— Это заключение тюремной больницы. Подсудимому Стукалину необходимо стационарное лечение. Болезнь серьезно запущена.
— Какая еще болезнь? — презрительно скривился Юм.
Ванечка с надеждой посмотрел на Юма.
— Это врачебная тайна, — сказала Наташа. — Но я думаю, вы знали, Ченов, что Стукалин болен.
Ванечка теперь обернулся к Наташе:
— Ну и что?
— А то, что Венцель осматривал Стукалина, он даже поставил ему диагноз. Он даже сказал, что больного нужно срочно госпитализировать… — Этого Наташа не знала, в деле этого не было. Но она видела, что попала в «десятку».
— Ничего он не говорил, — махнул рукой Юм.
— Нет, он говорил! — вдруг выкрикнул Ванечка. — Он сказал, что язва. А ты…
Юм сузил глаза, и Ванечка осекся.
— А вы, Ченов, не дали Венцелю помочь вашему другу. Вы убили его, — сказала Наташа раздельно. А чтобы Юм не успел ничего сказать, тут же переключилась на Склифосовского: — Скажите, подсудимый, за что вас избили тридцатого августа?
— Когда?
— После разбойного нападения на дом Венцеля.
— А я… Они пошли, а я споткнулся и упал…
— Очнулся — гипс, — вставил Юм.
Компания улыбнулась.
— Продолжайте, Склифосовский.
— Они все были в доме, а я не пошел…
