– Ну, конечно, есть.
Ну, конечно? Айрис была озадачена.
– Надеюсь, там будет вполне удобно, – решительно сказала мать.
– Мне это без пользы.
– Представляю, как там холодно. Зимы на севере… – Миссис Смайт-Смит слегка содрогнулась. – Я бы их не вынесла. У тебя всегда должны быть под рукой слуги, чтобы все камины…
– Мама! – Айрис, наконец, решилась прервать ее. – Я понимаю, что ты пришла сюда не для того, чтобы поговорить о Мейклиффе.
– Ну, да. – Миссис Смайт-Смит набрала в грудь воздуха. – Не об этом.
Айрис терпеливо наблюдала, как мать с несвойственным ей волнением расправила бледно-голубое стеганое покрывало и побарабанила по нему пальцами. Наконец, подняла голову и столкнулась с пристальным взглядом дочери.
– Ты ведь знаешь, что тело мужчины… отличается от тела женщины.
От неожиданности у Айрис даже рот открылся. Она предполагала, что такой разговор должен состояться, но чтобы так, напрямик…
– Айрис?
– Да, – спохватилась она. – Да, конечно. Мне это известно.
– Эти отличия предназначены для воспроизведения потомства.
Айрис сказала бы: «Я понимаю», – если бы была в этом уверена. Или, по крайней мере, знала об этом так много, как ей хотелось бы.
– Твой муж будет… – Миссис Смайт-Смит расстроенно вздохнула. Айрис еще никогда не видела ее такой взволнованной.
– Так что мой муж? – Айрис ждала.
– Он будет… – Мать опять замолчала. Потом вытянула перед собой руки с растопыренными пальцами, которые стали походить на морские звезды, словно хваталась ими за воздух, пытаясь сохранить равновесие. – Ту часть тела, которая отличает мужчину от женщины, он поместит внутрь тебя.
– В меня? – У Айрис больше не нашлось слов.
Щеки матери порозовели.
– Он вставит ее в твою часть тела, которая отличает тебя от мужчины. Вот таким образом его семя окажется в тебе.
Айрис попыталась представить эту картину. Она знала, как выглядят мужчины. Нагота статуй, которые ей удавалось увидеть, не всегда была прикрыта фиговыми листками. Но то, что рассказала мать, выглядело грубо и неуклюже. Наверняка Господь в своей бесконечной мудрости мог бы придумать более эффектный способ продолжения рода.
Однако у нее не было повода усомниться в словах матери. Она нахмурилась.
– Это больно?
Миссис Смайт-Смит стала серьезной.
– Не буду врать. Это не особенно приятно, а в первый раз даже очень больно. Но потом все становится намного легче, можешь мне поверить. Надо просто уметь вовремя отвлечься. Я, например, всегда в этот момент подсчитывала в уме хозяйственные расходы.
Айрис не знала, что сказать на это. Ее кузины не были настолько откровенны, когда говорили о своих супружеских обязанностях, но у нее никогда не возникало впечатления, что это время они использовали для сложения и вычитания в уме.
– Мне часто придется этим заниматься? – спросила она.
– Придется. Но это зависит от разных моментов.
– Каких?
Мать вздохнула. Было ясно, что дальнейшие расспросы ей не по душе.
– Большинство женщин не беременеют с первого раза. Но даже если такое случится, ты не узнаешь об этом сразу же.
– То есть?
Мать чуть не застонала в ответ.
– Ты узнаешь о том, что понесла, только когда прекратятся месячные.
Месячные прекратятся? Что ж, появится хоть какая-то польза.
– Однако, – продолжила мать, – джентльмены получают удовольствие от того, что дамам мало нравится. – Явно испытывая неловкость, она откашлялась. – Но это будет зависеть от аппетитов твоего мужа.
– Аппетитов? – Речь будет идти о еде?
– Прекрати прерывать меня, пожалуйста. – Миссис Смайт-Смит чуть не умоляла ее.
Айрис тут же прикусила язык. Мать никогда и ни о чем не просила.
– Я просто хочу сказать, – сдавленным голосом произнесла миссис Смайт-Смит, – что твой муж наверняка будет часто ложиться с тобой в постель. По крайней мере, в самом начале замужества.
Айрис сглотнула.
– Я поняла.
– Ладно, – сказала мать и резво вскочила. – У нас много дел на сегодня.
Айрис кивнула. Разговор, судя по всему, закончился.
– Твои сестры захотят помочь тебе одеться, я в этом не сомневаюсь.
Айрис неуверенно улыбнулась. Было мило собрать их всех в одном месте. Дальше всех, в западной части Глостершира, жила Роуз. Ей потребовалось несколько дней, чтобы добраться до Лондона.
А Йоркшир расположен еще дальше, чем Глостершир.
Мать ушла, но через пять минут в дверь опять постучали.
– Войдите, – устало разрешила Айрис.
Это была Сара, одетая в утренний халат. Вид у нее был таинственный.
– Ой, слава богу, ты одна!
Айрис мгновенно воспрянула духом.
– Что там?
Сара выглянула в холл, а потом плотно закрыла за собой дверь.
– Мать уже была у тебя?
Айрис простонала.
– Значит, была.
– Я бы предпочла не говорить об этом.
– Именно поэтому я здесь. Нет, не для того, чтобы поговорить о советах твоей матери. Мне даже знать не хочется, о чем она говорила. Если это было то же самое, о чем говорила моя мать… – Сара содрогнулась, потом овладела собой. – Послушай меня, забудь обо всем, что она рассказывала тебе о твоих отношениях с мужем.
– Обо всем? – с сомнением переспросила Айрис. – Не может же она полностью ошибаться.
Тихо хихикнув, Сара примостилась на краешке постели.
– Ну конечно, нет. Она ведь родила шестерых детей. Что я имею в виду, так… Мать говорила, что это просто ужасно?
– Ну не то чтобы ужасно, но прозвучало довольно грубо.
– Я уверена, что такое может быть, когда ты не любишь мужа.
– Я его не люблю, – откровенно призналась Айрис.
Сара вздохнула и заговорила немного неуверенно:
– Он тебе хоть нравится?
– Да, разумеется. – Айрис подумала о мужчине, который через несколько часов станет ее мужем. Она не могла сказать, что любит его, но, положа руку на сердце, в нем не было ничего по-настоящему дурного. У него была очаровательная улыбка, и до сих пор он относился к ней с полным уважением. – Я смогу полюбить его. – Ей захотелось, чтобы в ее словах прозвучало больше уверенности. – Я надеюсь, что смогу.
– Что ж, уже неплохо для начала. – Задумавшись, Сара поджала губы. – Кажется, ты ему очень нравишься.
