– Он не такой романтичный, как другие ее произведения.
– Тогда это все объясняет. Вряд ли он понравится Флер.
– Ваша сестра такая романтичная натура?
Он открыл было рот, но так и не сказал ни слова. Как ему описать Флер? В последнее время он недолюбливал ее.
– Думаю, да, – наконец выдавил Ричард.
Было видно, как это удивило Айрис.
– Вы думаете?
Он почувствовал, что улыбается. Робко и застенчиво.
– Это не те вещи, которые обсуждают с братом. Все, что связано с романтикой, я имею в виду.
– Ну, наверное. – Айрис пожала плечами и воткнула вилку в картофелину. – Я уж точно не стала бы обсуждать такие темы со своим.
– У вас есть брат?
Она удивленно посмотрела на него.
– Конечно, есть.
Дьявол, он должен был это знать. Что он за человек такой, если не знает, что у жены есть брат?
– Джон, – сказала Айрис. – Он у нас самый младший.
Это было еще более удивительно.
– Вашего брата зовут Джон?
Она весело рассмеялась.
– Это шок, я понимаю. Его должны были бы назвать Флорианом или Бэзилом
[7]. А то так нечестно!
– А как насчет Уильяма? – предложил он. – В честь Суит-Уильяма
[8].
– Это было бы даже более жестоко: носить имя цветка и оставаться абсолютно нормальным.
– О, перестаньте! Айрис, конечно, не Мэри или Джейн, но уж не так это и необычно.
– Не в этом дело, – сказала Айрис. – А в том, что нас – пятеро. То, что представляется обычным и обыденным по отдельности, вместе становится настоящим кошмаром. – Ее глаза оживились.
– Что такое? – спросил Ричард. Ему хотелось знать, что в ней вызвало такое веселье.
В ответ Айрис покачала головой, явно стараясь не засмеяться в голос.
– Скажите мне. Я настаиваю.
Она наклонилась к нему, словно собираясь поделиться величайшим секретом.
– Если бы Джон родился девчонкой, его назвали бы Гортензией.
– О боже!
– Понятное дело. Мой братец очень и очень счастливый мальчуган.
Ричард хмыкнул и внезапно осознал, что они совершенно свободно разговаривают вот уже несколько минут. И не просто свободно. Она оказалась исключительно приятной собеседницей, его молодая жена. Может, все сработает как надо. И он сейчас взял первый барьер…
– Почему ваш брат отсутствовал на венчании?
– Его оставили в Итоне, – пояснила Айрис. – Мои родители решили, что ради такого незначительного события не стоит его отрывать от учебы.
– Но все ваши кузины и кузены присутствовали.
– Но не было никого от вашей семьи, – возразила Айрис.
Для этого имелись свои причины, но Ричард не готов углубляться в подробности.
– В любом случае, – продолжала Айрис, – это не все мои кузины и кузены.
– Господи, сколько же их у вас?
Она поджала губы, чтобы не рассмеяться.
– Тридцать четыре по прямой линии.
Ричард уставился на нее.
– Это… впечатляет, – наконец выдавил он.
Айрис пожала плечами. Ее это явно не впечатляло.
– Мой отец был одним из восьмерых детей.
– Однако! – Он нацепил на вилку знаменитое жаркое миссис Фогг. – У меня совершенно точно нет кузенов и кузин по прямой.
– Правда? – Вид у жены был потрясенный.
– Старшая сестра моей матери стала вдовой в молодом возрасте. У нее не было детей и не было желания повторно выходить замуж.
– А ваш отец?
– У него было два брата, но они умерли, не оставив потомства.
– Мне очень жаль.
Он замолчал, не донеся вилку до рта.
– Почему?
– Ну, потому что… – Айрис задумалась. – Даже не знаю, – наконец сказала она. – Не могу представить себя настолько одинокой.
Почему-то это показалось ему забавным.
– У меня есть две сестры.
– Да, конечно, но… – Она опять оборвала себя.
– Но что? – Ричард улыбнулся, чтобы показать, что он не в претензии.
– Просто… вас так мало!
– Уверяю вас, когда я рос, мне так не казалось.
– Легко могу представить.
Ричард занялся роскошным йоркширским пудингом миссис Фогг.
– У вас в доме все непрестанно двигалось и менялось, как в муравейнике, я полагаю.
– Скорее, как в сумасшедшем доме.
Он засмеялся.
– Я не шучу, – сказала Айрис, но при этом усмехнулась.
– Надеюсь, что две мои сестрички полностью заменят вам ваших.
Айрис засмеялась и кокетливо склонила голову набок.
– С именем Флер – это вполне предсказуемо, как вы считаете?
– Ах, да, цветы!
– Нас теперь так называют?
– Теперь?
Она закатила глаза.
– «Смайт-смитовский букет», «садовые девушки», «оранжерейные красавицы» и прочая и прочая…
– «Оранжерейные красавицы»?
– Моя мать была не в восторге.
– Еще бы!
– Слово «цветы» употреблялось не всегда. Мне говорили, что некоторые джентльмены рифмовали наши имена довольно непристойным образом.
– Джентльмены? – с сомнением переспросил Кенуорти. Таких мужчин он удостоил бы какого-нибудь ругательства.
Айрис нацепила на вилку тоненький кусочек картофеля.
– Я называю их бабниками.
Ричард внимательно посмотрел на нее. На первый взгляд его молодая жена производила впечатление какой-то невесомости, почти эфемерности. Она была невысокой, едва доставая ему до плеча, хрупкой и, как Ричард обнаружил недавно, с соблазнительными формами. Конечно, обращали на себя внимание белизна ее кожи, цвет волос и глаз. Глаза, казавшиеся чересчур светлыми и лишенными всякого выражения, становились острыми и начинали светиться умом, стоило ей вступить в разговор. А когда Айрис Смайт-Смит двигалась, то становилось ясно, что в ее изящной фигуре нет даже намека на слабость. Она, скорее, демонстрировала силу и решимость.
Кстати, напомнил он себе, ее имя больше не Смайт-Смит. Теперь она – Айрис Кенуорти. И Ричард вдруг сообразил, что, пытаясь узнать свою жену, он обнаружил за невзрачной внешностью богатый внутренний мир.
