— Вот такое. Хотя это объясняет твой вечно усталый вид и мешки под глазами. Я правильно понимаю, что ты ночь не спал?
— A-а, ну да, — с некоторым смущением протянул в ответ. — Когда всерьез увлекает какое-то дело, очень сложно отвлечься, порой начинает одолевать бессонница. Мысли не дают уснуть. Зато потом могу спать сутки напролет. А ты-то почему не спишь?
— Я, в отличие от некоторых, легла вскоре после заката и попросту выспалась, — фыркнула девушка. — Дело сдвинулось с мертвой точки? — спросила, вновь кинув взгляд на мою писанину.
— Скорее, еще больше запуталось. — Я искренне обрадовался возможности обсудить насущное и охотно пересказал Нойшарэ все собственные соображения. — Больше всего меня тревожит, конечно, участие перевертышей. Такой простор для фантазии и размножения теорий заговора! — пожаловался под конец. Слушала Ойша изумительно: не перебивала, не отводила внимательного взгляда и порой согласно кивала. Хотя не исключено, что она просто дремала с открытыми глазами.
— Пожалуй, — протянула оружейница в ответ. — Даже мне куча всяких гадостей представляется, а я от всяческих интриг держусь в стороне. Ну, удачи, что еще можно сказать! Да, кстати о заговорах. Ты надумал идти на бал или все-таки перестрахуешься?
— Не знаю. — Я недовольно поморщился. — Не хочется одновременно сталкиваться с вниманием обитающей на площади сущности и непонятной ловушкой. С другой стороны, если я там кому-то действительно нужен, они ведь найдут другой способ добиться желаемого, и неизвестно, что хуже.
— Например?
— Я не знаю их возможностей, но самое простое — это шантаж. Положим, до моей семьи не доберутся, тем более — так быстро, но могут воспользоваться… скажем, тобой.
— Мной? — недоверчиво переспросила Ойша. — Почему?
— Как минимум потому, что я у тебя живу. Это даже по меркам столицы — знак определенного доверия, что уж говорить про Приграничье.
— Меня не так-то просто взять в заложники, — задумчиво хмыкнула девушка. — Тем более в ратуше, где живет это существо.
— Не спорю, но попытаться они могут. Не стоит недооценивать врага, тем более что… — начал я и осекся, подозрительно уставившись на собеседницу, когда осознал смысл сказанных слов. Или, вернее, снова вспомнил одну немаловажную деталь, еще вчера царапнувшую меня, но благополучно забытую. Ойша тем временем вопросительно вскинула брови и кивнула, поощряя на продолжение разговора. — Скажи, пожалуйста, а почему ты не забываешь об этой сущности, которая обитает на площади?
— А должна? — с недоумением уточнила оружейница. — Ты серьезно, про такое действительно можно забыть? Особенно учитывая, что мы только что ее обсуждали!
— Остальные забывают, — слегка склонив голову к плечу, медленно проговорил я, разглядывая собеседницу. — Коллега из Сечения Сферы утверждала, что на площадь наложено проклятие забвения вроде того, из-за которого у вас появился проклятый трактир.
— Серьезно? — Нойшарэ уставилась на меня ошарашенно. — А я как-то внимания не обращала… Но я про нее в принципе никогда не забывала!
— Интересно, с чем это связано. И сколько вот таких, помнящих, в этом городе. Если ты одна такая, то заманить меня в ратушу, пытаясь стравить с тамошним обитателем, было попросту некому, и этот вариант можно отмести окончательно.
— А на кого в принципе может не действовать подобное проклятие?
— Понятия не имею, — тяжело вздохнул в ответ. — Это, конечно, хаотическая магия, более того, почти по моей специальности, но совсем не университетский курс. Очень узко специализированные чары, я прежде с ними сталкивался пару раз, и то — в литературе. Вчера хотел уточнить в книгах, но благополучно забыл. Ладно, значит, сегодня опять навещу библиотеку, а потом задам тебе пару вопросов, — решил я и закопался в черновики, выискивая «самую-самую распоследнюю» версию. — Ты будешь тут?
— Куда ж я денусь! Бал-то только вечером, а все остальное время я провожу дома.
— Ага. Тогда еще один вопрос: где редакция городской газеты?
Редакция оказалась поблизости, поэтому начал я именно с нее. Не знаю, за кого меня приняли местные сотрудники, когда я вломился с горящими глазами через полчаса после открытия, суля хорошую мзду всем вокруг, если мое объявление втиснут в сегодняшний номер. Но договор со мной в конечном итоге все-таки заключили и даже, кажется, не слишком подняли сумму за срочность. Объявление было коротким и безукоризненно прямым: «Предлагаю высокооплачиваемую работу для перевертыша, разовую и легальную, обращаться в лавку мастера Л’Оттар, спрашивать Тагреная».
Следующим пунктом ввиду географического расположения оказалась почта, откуда мои немного сумбурные рукописи с пометкой «срочно» отправились порталом в столицу, и только потом я, наконец, добрался до библиотеки.
— Доброго дня! — поприветствовал сидящую за стойкой Кану и уточнил без особой надежды: — По объявлению никто не приходил, меня не искали?
Домоправительница скучала здесь в гордом одиночестве, тихонько позвякивая спицами. Значит, Ойша либо прихорашивается в преддверии приема, либо пропадает в кузне. То есть, насколько я успел узнать эту девушку, вариант всего один.
— Здравствуй, рен. Нет, не искали, — с понятным удивлением отозвалась женщина. — А что, должны были?
— Очень на это надеюсь. Если вдруг спросят — обязательно зовите, хорошо? — попросил ее и после недолгого раздумья отправился в кузню. С одной стороны, отрывать Нойшарэ от работы не хотелось, но с другой… я же не ради собственного любопытства, а исключительно по делу!
Здесь, как обычно, было настолько жарко, что я взмок почти мгновенно, стоило лишь переступить порог. Одуряюще пахло раскаленным железом и паром, на этом фоне почти терялся мускусно-резкий дух шкуры агния: хоть и огненное создание, а пахнет он все равно как обычная ящерица. Прерывать процесс создания клинка не стал даже ради дела, присел на табурет в углу и притих, ожидая.
Мерный лязг металла о металл в минуты, когда грубый напильник скользил по заготовке клинка, стирая грубые огрехи, тихое ворчание и шипение агния — все сливалось в монотонную гипнотизирующую мелодию, родственную тем, какими древние шаманы вводили себя в транс. Сказалась ли бессонная ночь, или настроение оказалось подходящим, но под эти чары я попал очень быстро и без малейшего сопротивления соскользнул в то мистическое состояние между сном и явью, когда истаивают грани и смертным дозволяется прикоснуться к божественному.
Поначалу мне чудилась тьма, наполненная не только реальным скрежетом, но и мерным звоном, какой я слушал в предыдущий свой визит в кузницу. Возникло такое ощущение, будто я вдруг провалился на самое дно бездны времени и слышу, как Кузнец старательно и упорно кует из первоэлементов мир. А потом… Нет, это были не видения и не сны, я просто продолжал думать о том, что тревожило меня вот уже который день. И особенно отчетливо чудилось, что все, решительно все, что сейчас меня окружает и привлекает мое внимание, — это разрозненные фрагменты одной и той же огромной, сложной картины, на участки которой я смотрю с разных сторон, под разными углами, при разном свете, словно сквозь цветные стекла, и потому никак не могу увидеть ее целиком. Ойша, Серые, сущность на площади, перевертыши, послание, взрыв, даже Таллий Анатар со своим странным рисунком.
