Григорий Васильевич реагировал иначе. В 1954 году, после XX съезда КПСС, он вступил в партию.
В 1958 году он выпустил фильм «Человек человеку», который был ему интересен как возможность применения нового технического метода киносъёмки — он называл его «блуждающая маска». Это было своего рода ревю на эффектном фоне пейзажей. Успеха картина не имела, но это, на мой взгляд, был первый в истории советского кино опыт создания киножанра, который теперь называют «клип».
Исследователи творчества Александрова его неудачи последних лет объясняют тем, что после смерти Сталина он лишился могущественных покровителей и не сумел сориентироваться в обстановке нового времени.
Думаю, что главная причина в другом. Всё-таки он был мастер определённого жанра, в котором должна царить молодая звезда. Его звезда была уже немолода. Без неё он не мыслил своего творчества. В других жанрах, когда нельзя петь, танцевать и существовать в стремительных ритмах музыкальной комедии, ему было скучно и неинтересно. А она не хотела сниматься в фильмах других режиссёров. Это была серьёзная творческая проблема, продиктованная неумолимым бегом времени и их взаимным нежеланием искать другие пути в кино друг без друга.
В 1959 году умерла Нонна Петровна. С тех пор Любовь Петровна не могла не только приходить к нам в дом во Внукове, но даже ни разу не прошла по улице, где находился дом Нонны Петровны. Несколько лет спустя она меня спросила: «Почему мы никогда с тобой не говорим о Нонночке?» — «Я не могу», — быстро ответила я. Мы и не говорили. А у неё появилась ещё одна запретная тема, она стала ещё молчаливее…
Потери и время делали привязанность к Григорию Васильевичу ещё глубже, ещё прочнее… Помню, как-то Любочка, сидя у себя в спальне на втором этаже внуковского дома, вдруг вся вспыхнула и сказала (ей было уже около семидесяти): «Я всю жизнь храню каждую записочку Гриши. Даже если там всего три слова. А вот он, наверное, нет!» — и погрозила пальцем в сторону его комнаты. Это признание женщины, всегда столь сдержанной, было неожиданным и многое о ней говорившим… Но, судя по тем запискам, которые забрели в мои бумаги — а это преимущественно как раз её строчки к нему, — он так же трепетно и бережно хранил каждую её буковку, запятую и точку, каждый знак её любви. И вот эти немногие сохранившиеся краткие свидетельства нерасторжимой связи.
«Дорогой Гришенька!
Поздравляю с окончанием!
Напишите записочку, как будет дальше сегодня.
Обнимаю.
Волнуюсь.
Ваша Л.».
Нет даты, не ясно, окончание чего имеется в виду. Ясно только, что несовпадение их дел, времени и места пребывания не мешали совершенному совпадению этих двух людей. В любой разлуке они не разлучались.
«Гришенька, дорогой и любимый! Встречали Вас ночью, но неудачно! Когда приедете, звоните.
Целую, жду.
Ваша Любочка».
И ещё две записки, уже не такого задыхающегося ритма, уже, вероятно, в более поздние годы:
«Дорогой мой Гришенька!
Спасибо за письмо — оно чудесное!
Желаю Вам большого успеха в съёмках. Не уставайте — отдыхайте, берегите себя!
Целую
люблю
обожаю
целую
спокойной ночи!
Ваша Любочка.
25.8.65 г.
Если будет холодно, зелёная куртка у меня в шкафу».
Скорее всего, Любовь Петровна в то время была либо в больнице, либо в санатории. А вот и ещё одно послание:
«Дорогой Гришенька!
Вам необходимо лечь в больницу. Первые десять дней Вы развалитесь на куски, но потом постепенно куски начнут собираться и Вы будете совсем другим человеком! Сужу это по себе!
Вам необходимо отдохнуть. Прошу Вас решить, когда это можно сделать, чем скорее, тем лучше. Вы устали. И дальше так нельзя, Вы знаете, что я умею предвидеть и любить Вас и охранять.
Будьте послушным, бросьте всё и делайте, как я говорю!
Целую
Обожаю
Люблю.
Ваша Любочка.
Кунцево, 16.XI–67 г.».
А сбоку приписка: «Спасибо за записочку и духи!»
Они прожили к этому моменту вместе уже 34 года! Но свежесть и глубина чувства не оставляют их и не тускнеют. Мне хочется подчеркнуть и то обстоятельство, что это первая в истории публикация этих маленьких посланий. А вот и его записка — одна из тех, что так бережно хранила она:
«Москва
Апрель, 1966 г.
Добрый вечер, моё Солнышко Любочка!
Уезжая в Киев, целую, приветствую, обожаю и люблю Вас!
Желаю не переутомляться!!!
Приеду утром 21-го и в три часа готов слушать пьесу…
Спокойной Вам ночи, самая дорогая и любимая!
Ваш Григ».
И — красным карандашом изображение сердца с тремя штрихами пламени. Это пылающее любовью сердце стало символом их жизни, символом их творчества. И снова вспоминаются горе-критики и горе-биографы, которые совершенно безапелляционно утверждают: «Орлова была женщиной, которая могла позволить себе буквально всё, кроме, наверное, простого женского счастья» (??!!). Это — всё тот же пресловутый «МК бульвар».
Гастроли по-прежнему составляли значительную часть её жизни. Пресса каждого города не обходила вниманием появление знаменитой Орловой. Статья в «Красноярском комсомольце» — одна из многих и даёт представление о нескончаемом ряде подобных встреч и эпизодов, столь типичных для её гастрольной жизни: «Сначала вы (в который уже раз!) посмотрели фильмы “Весёлые ребята” и “Волга-Волга”. Фильмы, которые у нас знают и любят все зрители, независимо от возраста. И вот зажигается свет, и выходит Анюта, ну, может быть, не та самая Анюта — сколько времени прошло, но всё та же молодая улыбка, и лёгкость та же. Ей несут цветы, много цветов, она принимает их, благодарит, и тут уж я не знаю, что говорить, потому что зал грохочет аплодисментами, Ну, конечно же, Любовь Орлова! Ей шлют записку: “Спойте что-нибудь, станцуйте!” — так она подвижна и легка!
Нет необходимости говорить о чувствах красноярских зрителей на встрече с Любовью Орловой, о том, как принимали у нас эту замечательную артистку, — это понятно без слов.
В перерыве двери артистической постоянно открывались: “Любовь Петровна, дайте же взглянуть, какая вы…”
А она устала после долгого полёта и всё-таки приветливо улыбается и отвечает на вопросы…»
Это газета 1965 года. Ей 63.
Утрата сестры была невосполнимой. У Любови Петровны было так мало близких. В начале 1960-х годов она познакомилась с директором 2-й Московской меховой фабрики Людмилой Павловной Козловой. Первая встреча была чисто деловой: актрисе необходимо было сшить меховое пальто из каракульчи. Но безошибочная интуиция подсказала Любови Петровне, что дальнейшее знакомство с этой женщиной ей просто необходимо. И что было ей совсем не свойственно, при первой же встрече она пригласила очень смутившуюся Людмилу Павловну домой. Эти отношения из знакомства быстро превратились в тесную дружбу, даже в некое родство. Подружилась Людмила Павловна и с нашей семьёй, дожила она до 91 года, умерла в 2013-м.
