Слух пошёл по окрестным сёлам и деревням. Молодёжь многих сёл объединилась, создав «крестьянский штаб», и начала готовиться к обороне.
Крестьянский штаб постановил освободить Славгород от офицеров. Воспользовавшись ближайшим базарным днём, когда в город можно войти без подозрений, крестьяне, руководимые крестьянским штабом, выступили, захватили врасплох офицерскую команду, заняли штаб гарнизона и другие правительственные учреждения и устроили мужицкий суд над офицерами. Все захваченные офицеры и солдаты (добровольцы) были убиты топорами и кольями — около 80 офицеров и 10 солдат. Чины штаба и Киржаев скрылись, при этом, по воспоминаниям Г.П. Теребило, Кержавин был ранен в ногу, но сумел удрать на лошади в сторону Павлодара, потеряв свою казачью бурку, и впоследствии выяснилось, что он скрывался у славгородского крестьянина и кулака Ализко
[75].
Земские работники, интеллигенция, часть обывателей ушли. Город начал наполняться крестьянами, спешившими сюда по делам и без дела.
Крестьянский штаб преобразовали в уездный, которому была вручена «вся полнота власти» до созыва уездного крестьянского съезда, назначенного на 30 августа, с представительством от каждого села и деревни. Этот съезд, наряду с другими вопросами, должен был решить вопрос о мобилизации.
Сибирской областной думе в Томск и Сибирскому правительству в Омск была послана повестка дня с покорнейшей просьбой прислать своего представителя для доклада о текущем моменте и информации.
Сидевших под арестом большевиков сначала освободили из тюрьмы, затем постановили вновь арестовать, желая показать, что не являются сторонниками советской власти, а стоят за Областную думу и Сибирское правительство. Постановление об аресте тоже было направлено в Омск и Томск, хотя арестован никто не был.
Начала выходить «Крестьянская газета», орган временного крестьянского штаба. Предложение о наступлении на Омск было отложено до уездного съезда и до заслушивания представителя Областной думы. Были закрыты только некоторые станции Кулундинской железной дороги и выставлены «сторожевые охраны» по направлению к Татарску.
30 августа, в 12 часов дня, в помещении большого зала Народного дома состоялось открытие крестьянского съезда. Открывал съезд председатель «крестьянского штаба» Смирнов. Присутствовало 400 делегатов. Из доклада съезду выяснилось, что, несмотря на признание штаба всеми волостями уезда и сочувствия ему всего крестьянского населения, со стороны Областной думы нет никакого ответа и имеются сведения, что с согласия Думы Сибирским правительством снаряжается казачья экспедиция для ликвидации крестьянской власти.
После доклада крестьянский штаб сложил с себя полномочия. На этом закончилось первое и последнее заседание съезда.
После обеда стало известно, что со стороны Татарска по железной дороге «едут казаки». Возникла паника. Делегаты начали расходиться, но часть их осталась. Был образован Оперативный военно-революционный штаб, который приступил к защите и обороне города от белых
[76].
Так описал развитие событий очевидец П. Парфенов.
Взяв за основу это описание, пролетарские историки революции сочинили свою, официальную, версию чернодольского восстания. Опираясь на факты Парфенова, но убирая из его повествования разные, на их взгляд, ненужности и некрасивости, разные авторы добавляли в него грани классовости, героизма, в результате чего описание восстания приобрело нужный большевикам окрас и заблистало новыми красками. В качестве примера приведу материал П. Парфенова в обработке В.Г. Мирзоева.
Восстания широкой волной прокатываются по всей Сибири. Одними из первых против эсеро-меньшевистского правительства выступили крестьяне Славгородского уезда. Почти все сёла уезда отказались выслать новобранцев на сборные пункты и вынесли резолюции протеста против мобилизации.
Наиболее революционно было настроено село Чёрный Дол (Архангельское). Здесь образовалась большевистская группа, взявшая в свои руки руководство крестьянами села. Под её влиянием село отказалось от мобилизации. Большевистская группа готовила бедняцко-середняцкое население Чёрного Дола к восстанию за советскую власть. Она была связана с большевиками, сидевшими в славгородской тюрьме.
Почва для восстания было подготовлена настолько, что население ждало только сигнала для выступления.
Местные белогвардейские власти, убедившись в сопротивлении населения мобилизации, отправили в сёла офицерские и казачьи отряды для «шомпольного воздействия». 1 сентября 1918 года один из таких отрядов во главе с самим начальником славгородского гарнизона Кержаевым явился в Чёрный Дол. Эсеровский опричник приказал собрать сход, на котором произнёс речь, угрожая расправой «бунтовщикам». Всё более распаляясь от собственных речей, Кержаев по первому же пустячному поводу выхватил револьвер и выстрелил в самую гущу собравшихся, убив одного из крестьян.
Толпа обратилась в бегство, а пьяная офицерская свора стала носиться по селу, стреляя вверх и оглашая воздух ругательствами. После этой дикой сцены отряд умчался в город. Возмущённые чернодольцы собрались снова. Из соседних сёл стали прибывать крестьяне, получившие вести о происшедших событиях. После бурных обсуждений был дан сигнал к восстанию. Всего собралось вместе с крестьянами соседних сёл, присоединившихся к чернодольцам, около полутора тысяч человек. Отряд имел лишь 24 винтовки, остальные были вооружены батогами, вилами, лопатами и топорами. Около полуночи на 2 сентября 1918 года чернодольцы выступили. На рассвете они подошли к Славгороду и оцепили его, а затем, когда прибыли новые силы повстанцев, с криком «ура!» бросились в город. Белогвардейский гарнизон, после небольшой перестрелки, трусливо бежал.
По словам одного из советских историков, отряды восставших преследовали остатки гарнизона по линии железной дороги до станции Бурла, в 40 верстах северо-западнее Славгорода. Здесь на водном рубеже реки Бурла (в 45 километрах севернее Славгорода) белогвардейцам удалось закрепиться. Однако вскоре они вынуждены были отступить далее на северо-запад до станции Карасук. Недалеко от этой станции остановились и повстанцы
[77].
Вернёмся к повествованию В. Мирзоева.
Повстанцы заняли все местные учреждения и освободили из тюрьмы большевиков. Из состава последних и руководителей восстания был избран «крестьянско-рабочий штаб», ставший центральным органом восстания. В его состав вошли Фесенко, Кононов и др.
Революционные власти обратились к трудящимся с несколькими воззваниями. Они призывали «к сплочённой силе рабочего класса и крестьянства» для борьбы против эсеро-меньшевистских властей, «восстановивших старое романовское время», «за завоёванную свободу», «за крестьянско-рабочую власть».
