«Дабы затемнить значение ритуальных моментов… они оставили рукописи, подлинный суфийский смысл которых могли постичь только те, кто обладал необходимой для этого подготовкой… За границами суфийского круга были доступны лишь те суфийские книги, которые имели самую респектабельную религиозную форму».
[61]
Теперь, когда мы хотя бы в общих чертах познакомились с целями, идеалами и достижениями суфиев, давайте рассмотрим внешние свидетельства их влияния — в особенности в области алхимии.
Забудьте на мгновение о «горшках и сковородках» физической алхимии — о горнах, ретортах, дистилляторах и тиглях. Попробуйте представить алхимию как духовное течение, имеющее те же цели, что и суфизм — индивидуальное стремление стать Совершенным Человеком и возможная духовная трансформация человечества в целом. Дабы явиться в своём полном и истинном свете, алхимия должна рассматриваться как тотальная наука и искусство, функционирующие на множестве разных уровней. Точно так же, к примеру, и другие искусства не ограничиваются и не определяются полностью ручкой и бумагой писателя, или резцом скульптора, или кругом гончара, или красками и палитрой художника. Представьте на мгновение, как искусство самопорождается и распространяется по миру в виде активной творческой энергии в бесчисленных формах школ, стилей и направлений. Поэзия, балет, театр, опера, симфоническая музыка — всё это суть проявления человеческого духа, извергающиеся из одного и того же творческого вулкана и влияющие на людей самых разных культур и образов жизни одновременно на многих уровнях. И всё же их воздействие, с какой стороны ни глянь, остаётся незримым.
То же самое можно сказать и о подлинной алхимии.
Сэр Бернард Лоуэлл и его команда астрономов из Джодрел-Бэнк, не так давно нацелили свой 250-футовый радиотелескоп в просторы Вселенной и поймали последнее, трепещущее эхо Большого взрыва, с которого, как говорят, и началось Творение. Слабый радиосигнал, который они записали, позволил им определить примерный возраст мироздания — около 10 000 миллионов лет. Они поймали самый хвостик реального космического взрыва, который описывается в первых строках Книги Бытия: «Вначале создал Бог небо и землю…» Или, как более метафизично сформулировал то же самое святой Иоанн: «Вначале было Слово…»
И тем не менее, это удивительное открытие — возможно, самое главное из всех, какие когда-либо совершали, по крайней мере, по мнению самого сэра Бернарда, вызвало лавину ещё более трудных вопросов.
«Оно позволило нам дать ответ на величайший вопрос о начале Вселенной, — сказал сэр Бернард в интервью лондонской „Дэйли мэйл“. — Незадача в том, что с ответом у нас теперь ещё больше проблем, чем было с вопросом…»
Корреспондент Энгус Макферсон спросил: «Человеку, возможно, всего несколько миллионов лет — в то время как Вселенной — десять тысяч миллионов. Но в первые же три минуты творения, может быть, даже в первую же секунду стало ясно, что Человек — или, по крайней мере, кто-то очень похожий на него — непременно должен появиться».
На что сэр Бернард ответил ему: «Шансы, что это было простое совпадение, стремятся к нулю. Это весьма экстраординарное событие, и причины его нам пока не ясны».
[62]
И какое же отношение, можете поинтересоваться вы, всё это имеет к алхимии?
Самое прямое.
В своём введении к английскому изданию первой потрясающей воображение книги Фулканелли «Тайна соборов»
[63] Уолтер Лэнг пишет:
«Когда Абсолют дифференцирует первичную субстанцию, производя из неё феноменальный мир, он тем самым осуществляет алхимическое деяние. Создание галактической материи из энергии и энергии — из материи есть алхимия. Бог явно был алхимиком».
Далее он добавляет:
«Распад ядра радия с высвобождением радиоактивной энергии тоже есть алхимия. Природа сама — величайший алхимик.
Взрыв ядерной бомбы — это тоже алхимия. Сегодня учёный стал алхимиком». (Курсив К. Р. Джонсона.)
К сожалению, уравнение это не всегда работает в обе стороны. Иными словами, оно не означает, что если человек смог осуществить в своём мелком масштабе действие, подобное тому, которое в большом масштабе осуществил Бог, то он сам стал подобным Богу. Ключевой элемент — а именно вдохновение духовности и разума — здесь отсутствует.
Алхимики же попытались предусмотреть в своей формуле всё. Традиционно они рассматривали космос (от греческого kosmos — «порядок») как результат колоссальной алхимической операции, произведённой некой Высшей Силой. Они всегда подозревали то, что только сейчас начинает обосновывать академическая наука — что человек не есть случайный каприз природы или результат произвольного столкновения космических сил.
Как полагает сэр Бернард и замечает Уолтер Лэнг, со статистической точки зрения «эволюция просто не могла иметь место». И тем не менее, это произошло. И поскольку это так, и мы — живое тому доказательство, рассуждали алхимики, стоит попробовать разобраться, как и почему всё случилось.
Допуская, что мы — и все прочие формы жизни — есть результат, или, скорее, один из этапов некоего вселенского лабораторного опыта, было бы естественно предположить, что какие-нибудь избранные индивидуумы, обладающие суперразвитым интеллектом, могли бы попытаться хотя бы частично понять природу этого эксперимента. Возможно даже, что кто-то действительно поставил перед собой такую цель и обрёл это знание ради неких надмирных, неведомых нам целей.
Именно это, согласно Высшей Оккультной традиции, происходит с добившимися успеха мастерами алхимии, получившими Философский камень и поднявшимися до состояния Высшего Просветления — то есть до уровня Адепта.
На первый взгляд это может звучать абсурдно. Но по зрелом размышлении это куда менее абсурдно, чем многие попытки сформулировать более-менее приемлемую теорию космо- и антропогенеза с религиозной или философской точки зрения. Такая версия событий не более невероятна, чем лабораторные опыты с обезьянками или крысами, которые поднимаются над своими менее сообразительными соплеменниками, быстро научившись добывать пищу путём нажатия на правильную кнопку. Опытный образец может даже заподозрить, что им управляют некие внешние сверхъестественные силы, — и попытаться сбежать.
С точки зрения алхимиков, многочисленные основатели различных религиозных направлений и школ светской философии были такими потенциальными «эскапистами». Алхимики считали все эти системы весьма несовершенными и приблизительными, основанными на шатких концепциях и неправильно развивающимися. Важнее всего для них был непосредственный личный опыт, а не мудрёное теоретизирование. Подлинный алхимик не испытывает ни малейшего желания «сбежать», но лишь хочет знать, понять и принять участие.
