Особняк Паутынской заняла латышская группа «Liesma». Как вспоминали ее члены позднее, «…поскольку в нем жили, нам пришлось делить его с прежними обитателями (владельцем), и группа пользовалась лишь половиной дома. Вторая половина со всем, что к ней принадлежало (кроме некоторой мебели и библиотеки), была отдана владельцу с правом арендовать ее»
[728]. Состав этой группы подтверждает проникновение членов савинковской организации в анархистские круги. Была она активна и в захвате особняков. Группа «Лиесма» успела к моменту занятия особняка Паутынской освоить уже несколько домов и особняков. С прибытием латышской группы в Москву из Харькова, по ордеру ревкома, группа «Лиесма» совместно с русской группой «Коммуна» заняли особняк В. Е. Морозова с 2 флигелями во Введенском переулке, 21. Один из флигелей заняла «Коммуна», которая лишь недавно сорганизовалась и еще не имела своих помещений. Другой флигель «Лиесма» заняла для товарищей из Харькова, которые должны были прибыть в Москву в начале апреля. Для членов группы, уже находившихся в Москве, был занят небольшой дом по адресу Пресненский переулок, 3. Через пару недель там был открыт Латышский анархистский клуб группы «Лиесма» («Пламя»)
[729].
Схоже реквизировались помещения для газеты «Анархии» (редактор В. В. Бармаш). Первоначально редакция занимала дом по адресу Мароновский переулок, д. 12. Затем до переезда в «Дом Анархии» в марте 1918 г. редакция основного издания МФАГ газета «Анархия» размещалась по адресу Настасьинский переулок, д. 1 (в подвале дома располагалось «Кафе поэтов»). В соседнем здании находилась Российская ссудная касса (дом 3). Характерно, что многочисленные переезды анархистов лишь увеличивали количество контролируемых зданий в центре города.
Количество занятых анархистами особняков и клубов впечатляло. Перечислим некоторые из них, помимо вышеупомянутых. В особняке купца И. М. Коровина по Малому Власьевскому переулку, д. 12 обосновалось анархистское объединение «Буря». Дом Титова на Гончарной улице (в том числе одежду, серебро и драгоценности) захватила группа анархистов «Авангард». На Воздвиженке, д. 16 находился знаменитый мавританский особняк Арсения Морозова, занятый анархистами. Благуше-Лефортовская группа разместилась на Большой Семеновской улице. В феврале анархисты группы «Братство» в Замоскворечье заняли дом Н. Д. Банкетова на Донской улице, д. 29, заявив Замоскворецкому райсовету о том, что ценности, продукты и прочее останутся у них на «хранении»
[730]. Анархистами также были заняты особняк по адресу Покровка, д. 9 (Главный дом городской усадьбы Т. Н. Щербакова — каретных мастеров Арбатских). Находились контролируемые ими здания на улицах Большая Дмитровка, Арбат, Мясницкая, Донская, в Архангельском и Чудове переулке, Софийской набережной.
Занятие особняков, в условиях дефицита представительских зданий, после переезда большевиков в Москву было одной, пускай и не основной, из причин разоружения анархистов в 1918 г. Безусловно, оказали свое влияние на принятие решения о силовом решении вопроса и другие конфликты советской власти и местных анархистских организаций. В первую очередь можно отметить определенную связь между криминализацией Москвы и активизацией анархистского движения. Здесь можно упомянуть возникший весной конфликт вокруг реквизиции 26 марта 1918 г. по подложному ордеру Моссовета с последующей продажей анархистами во главе с Ф. С. Горбовым (член ВЦИК) запасов опия у товарищества «Кавказ и Меркурий». 29 марта Горбов был арестован ВЧК, исключен из ВЦИК, позднее освобожден. Данный случай использовался для обвинения всех анархистов в многочисленных случаях мародерства, спекуляций и бандитизма. Действительно, зачастую реквизированные анархистами товары продавались на сторону, лишь в незначительной степени используясь для раздачи населению в рамках провозглашенного анархистами перераспределения нетрудовых доходов
[731]. Свою роль сыграло и дело Кебурье. Он, ограбив большой состав бывшего Всероссийского земского союза, скрылся в одном из анархистских особняков. Несмотря на требование ЧК, анархисты отказали в его выдаче органам советской власти, настаивая на его «идейности».
4 апреля 1918 г. в Москве происходит очередное преступление. Под видом чекистов (черные кожаные тужурки, ордер якобы ВЧК) 15 бандитов предприняли попытку ограбления дома на Космодамианской набережной. Заподозрившие неладное в «обыске» лжечекистов, во время которого бандиты со стрельбой врывались в квартиры дома, милиционеры 1-го Пятницкого комиссариата г. Москвы С. М. Пекалов и Е. П. Швырков вступили в неравный бой. Ограбление удалось сорвать, жильцы остались невредимыми, но оба милиционера в завязавшейся перестрелке погибли. Впоследствии героически погибшие милиционеры были торжественно похоронены у Кремлевской стены
[732].
9 апреля 1918 г. анархисты угнали в Москве автомобиль, принадлежащий полковнику Реймонду Роббинсу, представителю американского Красного Креста, который осуществлял контакты большевиков с правительством Соединенных Штатов. Несмотря на выдвинутые требования анархистам, ВЧК не удалось его вернуть, ультиматум чекистов был проигнорирован
[733]. В этот же день окончательно было принято решение о прекращении деятельности анархистских отрядов в Москве. Ф. Э. Дзержинский вызвал к себе коменданта Кремля П. Д. Малькова, которому, учитывая его петроградский опыт подобных операций, и поручил разработку плана захвата и разоружения анархистских особняков. Вместе с командиром 4-го Видземского полка латышских стрелков Э. Берзиным и комиссаром этого же полка П. Озолом Мальков составил план мероприятий. В течение нескольких дней было изучено расположение особняков, занятых анархистами, обследованы подходы к ним, маршруты возможного отступления анархистов, произведен внешний осмотр зданий
[734].
Имелись и другие обстоятельства, вынуждавшие чекистов к незамедлительным действиям. Как рассказывал позднее Ф. Э. Дзержинский: «Интересно отметить, — сказал он, — что многие арестованные утверждали, что они не анархисты, а просто безработные, однако большинство из этих «безработных» оказывались с уголовным прошлым. Среди них выделяются типы явно контрреволюционные. Мы имеем определенные сведения, что вожди контрреволюции хотят воспользоваться преступными элементами, сгруппировавшимися вокруг групп Федерации, для выступлений против Советской власти. Последнее обстоятельство подтверждается также и теми своеобразными мотивами, которыми руководились анархические группы при занятии особняков: они выбирали стратегические пункты — как раз против наиболее важных советских учреждений города, поэтому мы имели основание предполагать, что якобы анархическими организациями руководит опытная рука контрреволюции. И действительно, как доказывают найденные при аресте «анархистов» инструкции, выбор тех или иных особняков был далеко не случайным. В инструкциях точно указано, в каком именно районе следует занимать особняки. Подобные инструкции были отпечатаны во многих экземплярах и найдены у многих лиц. Привожу текст одной из таких инструкций:
