– Отобрал у меня добычу, вот что он натворил! – ухмыльнулся сэр Джуффин Халли, подобравшийся с другой стороны. На его разбойничьей роже размещалась такая кривая ухмылка, даже Гэйшери бы обзавидовался. Ну или, что более вероятно, не сходя с места отрастил бы себе такую же. А я и пытаться не стал.
– Если отобрать у тебя добычу – великое преступление, то ладно, договорились, я отобрал. А если деяние, достойное героев древности, то имей в виду, на самом деле ее отобрал Нумминорих. Он каким-то чудом эту парочку отыскал.
– Да никаким не чудом, – сказал Нумминорих. – Просто расспросил сэра Кофу, куда в последнее время ездила на свидания леди Атисса. Он такие вещи знает лучше нас всех. Выяснил, что адреса все время были разные, зато район примерно один и тот же. Там много хорошо обставленных домов, которые можно снять ненадолго, на несколько часов или дней. Я решил обойти этот район и принюхаться, вдруг ее найду, благо обоняние обострилось от ваших Благословений…
– Похоже, не одно оно, – заметил Джуффин, усаживаясь рядом с нами в хрустальную с виду, но очень мягкую наощупь траву. – У нас сегодня на весь Тайный Сыск один нормальный следователь. И этот уникум – ты.
– Зато потом я повел себя даже не как идиот, а как целая дюжина идиотов, – вздохнул Нумминорих. – Надо было сразу вас звать, а я решил, что сам их арестую. И торжественно приведу к вам.
– Да, это была не лучшая идея, – согласился Джуффин. – Похоже, в тебе наконец проснулся настоящий охотничий азарт. Более чем невовремя, но лучше уж так, чем вообще никогда.
– Хорошо, что в последний момент я все-таки решил позвать тебя на помощь, – сказал мне Нумминорих. – Потом, правда, подумал: «Что я наделал, его же сейчас тоже угробят!» А больше ничего не успел подумать, мы уже были здесь. Так и не понял, как это получилось.
– Одним легким шагом, – усмехнулся я. – Только этот шаг сделал не я, а Темная Сторона. Она оказалась гораздо проворней, так уж нам с тобой повезло. В рубашках родились. Ну или я в рубашке, а ты в лоохи. Возможно, сразу в дюжине, как Коба носит. Только без дыр.
– Это было невероятно красиво, – вдруг сказал Шурф. – Мы успели увидеть, как Темная Сторона уходила, а Мир возвращался на место. Как волна во время отлива. Никогда не забуду эту волну.
– Да, знатно подшутила судьба над Магистром Аграмой, – усмехнулся Джуффин. – Мечтал запретить магию, а в итоге сделал в нее такой неоценимый вклад, как мало кому удавалось. Вон даже Темная Сторона по его милости Мир волной накрыла, такого, насколько я знаю, и в древние времена не случалось. И кстати, не будь его, мы бы так и не узнали о Благословении Гэйшери. Он мне никогда не рассказывал, что изобрел способ столь эффективно всех вдохновлять. И Сотофе не рассказывал. И, похоже, вообще никому. Теперь говорит, просто к слову не пришлось, а значит, было не надо. Несвоевременно, ни к чему. Хорошее заклинание само решает, проявиться, или оставаться в забвении. Ну, оно правда так.
– Все-таки этот Магистр Аграма был очень странный, – вздохнул я. – В смысле полный придурок. Мне даже как-то стыдно за всю эту историю, хотя я тут вроде бы не при чем. В смысле советов ему не давал. Но даже быть обычным свидетелем – и то неловко. Ну кто так заговоры устраивает? Головой думать надо! И трезво оценивать обстановку. В частности понимать, что люди – не картонные куклы в его руках и не будут действовать по придуманному кем-то сценарию, особенно такому примитивному. Ну и если уж затеял благословлять население на злодейства, то не жалкими дюжинами, а сразу тысячами, чтобы всех проняло. Что ему мешало для начала поставить на уши весь Замок Рулх? Почему была только одна несчастная попытка?
– Подозреваю, Магистру Аграме было так противно колдовать, что он всякий раз колоссальным усилием воли через себя переступал, – усмехнулся Джуффин. – А может, вообще попробовал и бросил, поручил хлопоты леди Атиссе. А она, как большинство светских дам, не отличается упорством и трудолюбием… Не отличалась. Теперь, если я правильно понимаю произошедшее, следует говорить о ней так.
– А остаться в Ехо вместо того, чтобы сбежать на край Мира – это вообще ни в какие ворота, – добавил я. – Редкостное позорище. Я бы и то гораздо лучше все организовал.
– Давай заключим сделку, – предложил сэр Шурф. – Мы поверим тебе на слово, а ты за это не станешь применять свои организаторские способности на практике, чтобы показать нам, как надо правильно устраивать заговоры. Не уверен, что Мир это переживет.
* * *
– Где вы шлялись? – сварливо спросил Гэйшери. – Я вам дал полчаса, а прошло уже почти три четверти. Ну, сами виноваты, мы начали без вас.
Он сидел на моей крыше в такой прекрасной компании, что, честно говоря, непонятно, на кой мы четверо, хмурые и смертельно усталые, ему вообще были нужны. Одной рукой этот тип обнимал леди Сотофу, другая лежала сразу на двух собачьих загривках. На его коленях устроились Армстронг и Элла, рядом сидела счастливая Базилио, чуть поодаль – леди Тайяра, по своему обычаю уткнувшаяся в какие-то записи. Зато в каждой руке у нее было по стакану вина. Некоторые люди умеют извлекать пользу из своей рассеянности. Жаль, что я не из их числа.
Вопреки моим опасениям, Друппи не поздоровался со мной человеческим голосом. А Дримарондо по-прежнему выглядел беспородной дворнягой, как всегда. Из чего я заключил, что тормоза у Гэйшери все-таки есть. И даже, возможно, какое-то подобие здравого смысла. А что он тщательно скрывает эти свои достоинства, как раз понятно. На что только не пойдешь, чтобы произвести неповторимый эффект.
– Еще четверть часа ушло на то, чтобы отпустить отдыхать моих сотрудников, – сказал ему Джуффин. – Точнее, объяснить им, почему я пока ничего не готов объяснять. А мальчики любезно ждали в зале Общей Работы, чтобы прийти на помощь, если меня начнут пытать.
– Вот это правильно, – одобрила леди Сотофа. – Такому хрупкому, беспомощному существу обязательно нужна хорошая охрана! – и рассмеялась так, словно кто-то невидимый ее щекотал.
Нумминорих смотрел на Гэйшери во все глаза. Мы ничего не стали ему объяснять, просто потащили с собой, решив, что его безрассудство заслуживает такой вот странной награды. Вернее, не само безрассудство, а тот удивительный факт, что он все-таки остался в живых.
Когда все расселись, я обнаружил, что эта многофигурная композиция воздействует на меня почище, чем дым благовоний в куманском притоне. Слишком много могущественных колдунов на квадратный метр моей бедной крыши. Но стакан вина из рук леди Сотофы я все равно взял. Гулять так гулять. Тем более, что концепция продолжительного бесконечного блаженства больше не вызывала у меня возражений. Вот что значит по-настоящему устал. Особенно напряженно думать о недавних событиях и их грядущих последствиях, которых не изменить и не отменить.
– Вы были абсолютно правы на мой счет, – сказал Гэйшери Джуффин. – Я действительно сержусь, когда у меня отнимают добычу. Совершенно искренне. До сих пор.
– Да я всегда прав, – ухмыльнулся Гэйшери. – Вне зависимости от того, хватает ли всем остальным ума со мной согласиться. Вам обычно хватает. Вы – великий мудрец.
